Они достигли круга плясового, и он призвал ее в своей душе, и она вышла и грустно улыбнулась, видя боль в его глазах, а затем посмотрела на Бранвин, и та сумела открыто и спокойно встретить ее взгляд.
— Я привел обратно Аодана, — сказал Киран.
— Быстрее было бы ехать на нем, — заметила Арафель.
— Бранвин пыталась.
— А-а, — с жалостью промолвила она и снова взглянула в синие глаза Бранвин. — Ты бы могла.
Страх ответил на ее взгляд, но за ним что-то барахталось, как ребенок.
— Я хотела.
— Уже и этого довольно, — сказала Арафель.
Поднялся ветер. Она ощущала присутствие Аодана, но лишь Киран мог призвать его. Киран протянул руку, и конь ступил на смертный свет, отблескивая заревом эльфийской луны. И гром прокатился над прогалиной, и полыхнули молнии. Киран погладил Аодану шею, и назвал его по имени и попросил идти. Ударил гром, и лошади не стало, так быстро, что часть Кирана покинула его — такой у него был вид.
Затем Киран встал на колени, развязал свой тюк и положил меч и лук поверх доспехов к ее ногам.
— Благодарю, — сказала Арафель, и дары растаяли.
— Я благодарю тебя, — возразил Киран. — Я должен благодарить тебя. Но… понимаешь… я нес их столько, сколько мог. Я видел многое, теперь я буду это видеть постоянно. И этого довольно.
— Я знаю, — ответила она.
Он встал и потянулся к цепи, обнимавшей его шею.
— Нет, — остановила его она. — Это ты должен оставить при себе.
— Я не могу, — ответил он. Он снял цепь и протянул ее Арафели дрожащими руками.
— Но это — твоя защита.
— Возьми его.
— И Бранвин. Неужто ты надеешься выйти из этого леса без него? Неужто ты хочешь видеть, как ее будут травить?
Это било не в бровь, а в глаз. Руки Кирана упали, и Бранвин взяла его за руку.
— И это я знала тоже, — промолвила Бранвин, и ее синие глаза стали глубоки как никогда. — Но я ведь здесь. И мы выйдем отсюда снова.
— Пожалуйста, — снова сказал Киран, протягивая камень. — Я — человек, и если она придет, что ж, таков удел человека, не так ли? Но если я его оставлю, надежды мне не останется никакой.
Арафель тогда нехотя взяла камень, и рот ее раскрылся — такая сила в нем была заключена, такое мужество, что вынести это было почти невозможно.
— Да, — промолвила она, прикладывая камень к своему сердцу и глядя на Кирана со слезами на глазах. — Ты преподнес мне дар, о, человек. А у меня ничего не осталось, чтобы отблагодарить тебя.
— Благослови нас, — промолвил он. — Я приму твое благословение.
— Немногие просили его у Вина Ши.
— Я прошу.
Тогда она поцеловала его, а затем Бранвин.
— Ступайте, — промолвила она.
И они пошли, рука в руке, а она следовала невидимо за ними своими тайными путями. Препятствия подстерегали их: их царапали ветви, они взбирались на холмы и спотыкались на камнях, тени шипели им вслед, но по ее мановению разлетались в стороны.