Наконец, они достигли Нового леса, и Арафель остановилась на плоской скале и смотрела, как они спускаются вниз, к Керберну и к Кер Веллу.
Мрак сгустился рядом с ней, и она нахмурилась.
— Дай им немного, всего лишь немного времени, — попросила она.
— Мы были союзниками, — ответила Смерть. — Разве у меня такая короткая память? Я подожду. Что до Бранвин, то она всегда принадлежала мне.
И снова Арафель нахмурилась.
— У меня есть другое обличье, — промолвила Смерть.
Арафель выпрямилась и положила руку на меч.
— Берегись меня, госпожа Смерть, мне известно твое имя; и в тот день, когда я увижу твое лицо, ты сама окажешься в опасности. Не искушай меня.
— Ты попросила меня об одолжении, — заметила Смерть.
— Да, — уже спокойнее ответила Арафель, и гнев ее схлынул. — Я сделала это.
— Он может приходить сюда, когда захочет; и она может. Он умрет в своей постели много лет спустя. Это я отпускаю ему.
— Тогда я прощаю тебе многое, — промолвила Арафель.
И оставив ее, она пошла своей дорогой — от тихих берегов Аргиада к роще, залитой луной. Там стояли Финела и Аодан.
— Ступайте, — сказала она им. — Вы свободны.
Но они остались стоять, ведь они были свободны выбрать и это. Они остались поблизости, и роща задышала от ветра и воспоминаний.
— Лиэслиа, — промолвила она, прижимая камень к своему сердцу.
Он был здесь, хоть и в ином месте. Сжимая камень в руках, она шла меж серебряных деревьев.
Элд стал меньше. Но он устоял. Она нашла свое место на краю Элда, и Граги бросился прятаться, вспомнив о старых распрях, но он унес ноги, а это все, что его заботило. Поля были чисты. Она предпочитала землю, не знавшую железа, края, покоившиеся в тени ее деревьев, но теперь ее заботили места, далеко выходившие за пределы Элда, где редко выдавался год, чтоб не срубалось ни одного побега. Все это требовало ее забот. Она делала все, чтоб залечить раны, нанесенные войной, и простирала свою заботу так далеко, как только могла. Давно она избрала этот лес и хранила его, но теперь у нее были соседи, которых она ценила, лелея с особым надрывом, ибо век их был краток, а они были смелы и преданы своему делу. Она никогда не отдавала себе отчет, зачем она следит за ними, разве что из гордости тем, чем когда-то были Ши; но теперь все изменилось, и она делала это из любви.
И все же однажды, однажды она почти отчаялась — столько Элда она уж отдала. Она вернулась в сердце своего леса за утешением и шла, прислушиваясь к камням, в невыносимой усталости повесив голову.
И так она нашла ее — крохотную мелочь под самыми ногами. «Наверное, ветка, — подумала она, — упала с серебряных деревьев». Такого не бывало ни при каких ветрах; значит, Элд начал умирать из самого сердца.