– Прямо по коридору до конца. В центре патио увидите питьевой фонтанчик. Там вас встретит Джордж Уилсон.
– Спасибо, – сказал я. – Это стекло пуленепробиваемое?
– Конечно. А что?
– Просто любопытно, – ответил я. – Ни разу не слышал, чтобы люди стрельбой пролагали себе путь в кинобизнес.
За спиной у меня кто-то хихикнул. Я обернулся и увидел девушку в брюках, с красной гвоздикой за ухом. Она улыбалась.
– О, братец, если б для этого было достаточно пистолета.
Я пошел к оливково-зеленой двери без ручки. Она зажужжала и поддалась толчку. За ней оказался коридор с голыми оливково-зелеными стенами и дверью в дальнем конце. Мышеловка. Если ты вошел в нее, тебя в случае чего можно остановить. Дальняя дверь так же зажужжала и щелкнула. Мне стало любопытно, как полицейский узнал, что я подошел к ней. Подняв взгляд, я обнаружил устремленные на меня из наклонно установленного зеркала глаза блюстителя порядка. Когда я коснулся двери, зеркало стало чистым. Здесь было предусмотрено все.
Снаружи, под жарким полуденным солнцем в маленьком патио с мощеными дорожками, с бассейном посередине и мраморной скамьей, буйно росли цветы.
Питьевой фонтанчик находился возле скамьи. Пожилой, шикарно одетый мужчина, развалясь на скамье, глядел, как три желто-коричневые собаки-боксеры вырывают с корнем кусты похожей на чайную розу бегонии. На лице его было выражение глубокого и спокойного удовольствия. Когда я подошел, он даже не взглянул на меня. Один из боксеров, самый большой, подошел и помочился на скамью рядом с его штаниной. Мужчина нагнулся и погладил короткошерстную голову собаки.
– Вы мистер Уилсон? – спросил я.
Он недоуменно поднял на меня взгляд. К скамейке рысцой подбежал средний боксер, принюхался и помочился там же, где и первый.
– Уилсон? – У мужчины был ленивый, слегка протяжный голос. – Нет. Моя фамилия не Уилсон. Вы ошиблись.
– Извините.
Подойдя к фонтанчику, я ополоснул лицо. Пока утирался платком, самый маленький боксер подошел к скамье и исполнил свой долг.
Мужчина, оказавшийся не Уилсоном, любовно произнес:
– Всегда делают это в одном и том же порядке, меня это восхищает.
– Что делают? – спросил я.
– Справляют нужду, – ответил он. – Видимо, дело здесь в старшинстве.
Сперва Мейзи. Это мать. Потом Мак. Он на год старше Джока, младшего.
Всегда по очереди. Даже у меня в кабинете.
– У вас в кабинете? – переспросил я. Никто и никогда не задавал какого-либо вопроса с более глупым видом.
Мужчина, приподняв белесые брови, взглянул на меня, вынул изо рта простую коричневую сигару, откусил ее кончик и выплюнул его в бассейн.