Он ещё раз вздохнул и закрыл глаза, чтобы yвидеть старика с бородой Санта-Клауса. Когда же вновь открыл их, перед ним стояла молодая женщина в белом халате и держала его за руку.
– Доброе утро, милый. Как себя чувствуешь? – В её голосе слышалось что-то знакомое, и он помнил эти зелёные глаза и длинные ресницы. На шее у женщины висела какая-то штука с трубкой, название которой вылетело у него из головы.
Он смущённо спросил:
– Вы мой доктор?
– Да, и более того… гораздо более, – слегка подмигнув, ответила она.
В этом опять слышалось что-то знакомое. «Это моя жена? Я женат? Я оставил семью?» Появилось чувство вины, как будто он уклонялся от ответственности за что-то.
– Вы… вы моя жена? – нерешительно спросил он.
– Пока нет, но я работаю в этом направлении. – Она поцеловала свободное от бинтов место на лбу. – Ты всё ещё чувствуешь слабость, не так ли? Но скоро всё будет в порядке.
Он взглянул на левую руку:
– Чего-то здесь не хватает.
– Твои часы и кольцо в больничном сейфе… пока не будешь готов вернуться домой, – вежливо объяснила женщина.
– А-а… Хорошо… Но почему я здесь? – со страхом спросил он, желая узнать, чем же всё-таки болен.
– Ты упал с велосипеда на шоссе «Скатертью дорога». Помнишь?
«"Скатертью дорога". Туалет. Ванная. Подзакусить. Слабость чувствуешь. Интересно, на каком языке говорят эти люди?»
Он осмелился спросить:
– А у меня есть велосипед?
– У тебя был велосипед, но разлетелся вдребезги Придётся купить новый. Десятискоростной,
«Вдребезги. Десятискоростной. Тудл». Он испуганно затряс головой и, прочистив горло, спросил:
– Женщина, которая только что вышла, сказала тут есть туалет и ванная. Это что?.. Что-то вроде…
– Это значит, что ты можешь встать и идти в ванную. – Улыбка тронула губы доктора. – Я вернусь, как только закончу обход. – Она вновь поцеловала его. – Арчи Райкер собирается посетить тебя. Он летит из Центра.
Затем, дружески взмахнув рукой, длинноногая, стройная, она вышла из комнаты.
«Арчи Райкер. Центр. О чём она говорила? И кто она такая?»
В его положении несколько неудобно было спрашивать об этом. Он сокрушенно пожал плечами, выбрался из постели и поплёлся в ванную комнату. Там он узнал в зеркале печальные глаза, седые виски и пышные усы цвета соли с перцем. Однако имя так и не возникло в памяти.
Когда женщина, представившаяся как Тудл, принесла поднос с тем, чем полагалось «подзакусить», он съел какой-то мягкий жёлтый шарик, две соленые коричневые лепешки, непонятные тонкие-тонкие рассыпчатые ломти, которые намазывал чем-то красным и сладким. После чего был рад снова лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать.