– Все это удивительно! – искренне произнесла Сара, но он, видимо, счел ее замечание саркастическим, так как вдруг поджал губы. Она порывисто дотронулась до него и быстро проговорила: – Нет, я действительно так думаю. Это просто восхитительно! Я понятия не имела, что можно так интересно возиться с деревьями, пересаживать, например, большие. Он помолчал, а потом сказал:
– Если вы на самом деле заинтересовались, то, пока вы здесь, я мог бы показать вам, как это происходит.
– С удовольствием принимаю предложение.
Сара удивилась, что она искренне этого хочет, и вовсе не потому, чтобы выкинуть из головы мысли, об Иэне хотя бы на некоторое время.
– Вам уже лучше? – спросил он.
– Да, да, я себя чувствую хорошо, – поспешила она заверить Стюарта. Одно дело – сказать себе, что минутное чувственное влечение к нему ничего не значит и навряд ли снова повторится, но совсем другое – проверить себя, особенно сразу после случившегося.
– Пока я не смог многого переделать в доме, – предупредил он, когда они пересекали двор.
Зажглось охранное освещение, высвечивая булыжники, которыми был вымощен двор, и пустые конюшни, а также беспорядочное количество окон и дверей на изъеденной временем каменной кладке замка.
– Я уже говорил, что ко мне пару раз в неделю приходит из деревни миссис Гиббоне. Пока я привел в порядок кухню и одну из спален, но что касается остального...
– Для одного человека этот дом слишком велик, – осмелилась заметить Сара.
Они почти дошли до входной двери, и он остановился, посмотрев на нее.
– Да, – мрачно согласился Стюарт. – Когда я его покупал, то не думал, что буду жить здесь один.
Сара сразу догадалась, что в его жизни что-то произошло. Как и ее, его любовь, очевидно, отвергли. Возможно, его девушка не захотела жить в таком уединенном месте. Может быть, он познакомился с ней в Канаде, а она не решилась переезжать в Англию или не любила его достаточно сильно. Никто лучше ее не знал, как больно ранит такой отказ и какие оставляет рубцы. Ей хотелось дотронуться до него в знак сочувствия и понимания, но он уже отвернулся, вытащил из кармана ключи и открыл кухонную дверь. Пропуская Сару вперед, Стюарт щелкнул выключателем и зажег свет.
Сара вошла в большую комнату и затаила дыхание от восхищения, увидев, как преобразилось это мрачное помещение с тех пор, как она была здесь последний раз. Чтобы увеличить размеры комнаты, стены передвинули. Кухонная плита, в ее памяти – низкое, покрытое ржавчиной, жуткое сооружение, изрыгающее дым, теперь превратилась в совершенно образцовую, сверкающую полировкой. У плиты спали две кошки, уютно свернувшись клубочком. Там, где раньше громоздились старые стенные шкафы и раковина с отбитыми краями, теперь красовались кухонные секции, сделанные, как ей показалось, из дуба. Прежний каменный пол был вымыт и натерт, частично его покрывали землистого цвета индийские коврики. Стены, выкрашенные в терракотовый цвет, имели мягкий персиковый оттенок; в шкафу для посуды, сделанном также из отполированного дуба, стояла коллекция оловянных кружек и китайский фарфоровый сервиз. К плите был придвинут удобный, глубокий диванчик, а массивный стол в центре комнаты казался достаточно вместительным для многочисленной семьи. Не хватало только цветов в больших кувшинах и, конечно, аппетитного запаха приготовляемой еды – эти компоненты уюта всегда ассоциировались у Сары с маминой кухней и маминой любовью.