Только я об этом подумал, как глядь – идет ко мне Кошмарик и сейчас как никогда оправдывает свое прозвище. Вид у него, прямо скажем, не для слабонервных. Грязен, дик и с автоматом. Хотя и у меня, наверное, не лучше, только я без автомата. Бросил.
Я бросил, а он сохранил. Ай, умница!
– По маячку меня нашел?
Он только кивнул, не подколов: «Нет, по запаху». Совсем на него не похоже.
– А где Клоп? – спрашиваю я, уже догадываясь об ответе.
– Вулканическая бомба, – кратко поясняет Кошмарик и прячет глаза, будто виноватый. Нет на нем вины, я точно знаю. Будь Клоп жив, Кошмарик его не бросил бы, не из такого он теста.
– Сразу?
– Сразу.
– Где?
– Вон там, – указывает Кошмарик на непроходимое болото жидкой грязи – результат пеплопада и ливня.
Ясно… Поиски тела бессмысленны, а похороны, можно считать, уже состоялись. Когда-нибудь грязь высохнет и превратится в туф, навеки сохранив в себе тело Клопа… как мошку в янтаре.
Изо всех сил бью кулаком по камню. Ай, Клоп, Клоп…
Но и мы хороши! Где были мои глаза? А Кошмарик? Он, биолог, только и отметил, что виды растений здесь почти земные с разницей на уровне видов и подвидов, – а много ли это нам дало? Как никто из нас не разглядел, что здесь нет старых, могучих деревьев?! А ведь нет их! Теперь я понимаю почему: ни одно местное дерево попросту не имеет шанса дожить до старости. Успело обрести зрелость, разбросало семена – уже хорошо. А дальше его либо спалит лавой, либо засыплет пеплом, либо снесет оползнем, либо свалит землетрясением, либо похоронит под каменным обвалом. Мир краткого постоянства. Нестабильная, больная планета, трясущаяся, точно в лихорадке, покрытая фурункулами вулканов…
Вот почему на ней столько летающих тварей! Способность к полету нужна, чтобы вовремя удрать из опасного места!
И Клоп прошляпил. Теперь-то ясно, что все пережитые нами землетрясения, включая первое, обрушившее скальную стену, были лишь прелюдией к грандиозному извержению. Насторожился наш командир, приказал уходить, но не учел размеров опасности…
И все же мы обязаны ему тем, что пока живы. Если повезет, то еще поживем, еще вернемся домой, еще увидим Грету Бриккен… Правда, нам должно очень сильно повезти. Когда и где откроется Лаз – неизвестно. Засекут ли спасатели наши маломощные радиомаячки – тоже никому не ведомо.
– Что делать будем? – спрашивает меня Кошмарик, теряя лицо. Это я его спрашивать должен. Он теперь главный, а я всего лишь Потаскун, даром что таскать мне нечего…
– Уходить надо. Перевалим через хребет, осмотримся. Здесь нас угробит.
– Эту гору обойдем справа или слева?