– Отлично! Просто великолепно, – пробормотал Брок и передал записку Пруденс. Записка имела более чем угрожающий характер:
«Покиньте город, вы, дочери сатаны. Покиньте до того, как Бог сойдет с небес, чтобы сокрушить вас карающей десницей».
Пруденс со страхом посмотрела на Брока:
– Боже! Кто мог это написать! – В таком городе, как Абсолюшен, подобное послание мог составить почти каждый. По стилю записка напоминала речь Энтвистла. – Не думаю, что преподобный может зайти так далеко, чтобы действительно угрожать жизни этих несчастных женщин.
Натягивая брюки, Брок отрицательно покачал головой.
– Это не Энтвистл, Рыжая. Готов поставить на это последний доллар. Скорее всего это работа твоего сумасшедшего соседа.
Пруденс побледнела:
– Джекоба? Но зачем ему это? – Однако тут Пруденс вспомнила угрозы Моргана, когда он покидал ранчо. Все еще не веря, она покачала головой. Даже Джекоб не может зайти так далеко.
– Я поеду за ними, чтобы все выяснить.
– Нет! – крикнула она. – Я запрещаю! Поспешно застегивая рубашку, он удивленно поднял брови:
– Запрещаешь мне? Ты мне не мать. Ты не можешь запретить мне делать что-либо.
Ее подбородок дрогнул.
– Но я твой работодатель. И в таком качестве я запрещаю тебе вмешиваться. – Он мог быть изувечен и даже убит. Что бы она ни говорила раньше, этот человек значил для нее больше всех на свете.
Брок присел на кровать. Надо объяснить этой женщине, что над ней нависла угроза. И что надо немедленно выяснить, откуда она идет. Если всадников послал Морган, то лучше остановить его именно сейчас.
– Я у тебя здесь в качестве управляющего. Именно поэтому в круг моих обязанностей входит заботиться о безопасности всех находящихся на ранчо.
– Пожалуйста, Брок. – Она положила руки на его плечи. – Прошу тебя, не надо ехать к Джекобу.
Он накрыл ее руку своей и мягко улыбнулся.
– Ты хочешь, чтобы мы вернулись к тому, чем занимались вчера? – Вчерашний вечер был непередаваемым. Он превзошел все, о чем Брок мог только мечтать. Он хотел сказать ей об этом, но Пруденс его опередила.
– Нет! – выкрикнула она. Ее лицо покраснело. – Я прошу тебя, не говори больше об этом. Одной ошибки с меня хватит!
Он отшатнулся, как будто его ударили, не веря своим ушам.
– Ты называешь нашу ночь ошибкой? – Он покачал головой. – Не может быть, Рыжая. Ты хотела сказать совсем другое.
«Да», – хотела ответить она, но что-то внутри ее – может, страх – не дало ей сказать правду.
– Нет, я хотела сказать именно это. И корю себя за глупое поведение.
– Вот как? – резко спросил он. – Может, оно и глупое, но только сейчас.