– Не говори об этом никому, – произнесла она хриплым голосом. – Я умру, если кто-то узнает, что я так себя веду.
Шорти разгладил усы, скрывая улыбку.
– Ваш секрет останется со мной, мэм. Но если вам нужен хороший собеседник, чтобы посоветоваться, то я готов вас выслушать.
– Спасибо за предложение, но я справлюсь со всем сама. – Она знала твердо одно: на нетрезвую голову личные проблемы решать не следует.
Вскоре пришла Ханна, и кухня сразу наполнилась перезвоном котелков и сковородок. Эти звуки извергли еще один стон из груди Пруденс и вынудили ее подняться с дивана.
– Мне нужно пойти переодеться, – сказала она и поспешно закрыла рот, чтобы не икнуть. Затем распахнула дверь и торопливо направилась вверх по лестнице.
Ханна с понимающим видом повернулась к Шорти:
– У мисс Пруденс сегодня сильно болит голова. Что-то произошло с ней вечером.
В этот момент в кухне появился Брок; он выглядел немногим лучше.
– Доброго всем утра.
Шорти и Ханна секунду смотрели на него, затем друг на друга и вдруг оба рассмеялись.
– Да! – согласился Шорти. – Определенно произошло.
Сара в волнении шагала по ковру взад и вперед; бархатный свадебный шлейф тянулся за ней следом как хвост. Наконец она остановилась у окна, напряженно вглядываясь вдаль, на дорогу, затем бросила взгляд на часы и с сожалением вздохнула.
– Уже почти четыре часа, Пруденс. Как ты думаешь, что могло задержать Мартина и Брока? – Она в отчаянии закусила губу. – Мартин не мог передумать?
– Конечно, нет, Сара! Не будь смешной. Ты же сама прекрасно знаешь, что полковник и Брок поехали за священником, и знаешь, кто этот священник. Убедить его очень трудно. – Пруденс потерла виски. Голова все еще болела, несмотря на микстуру, предложенную Ханной.
– Боже милостивый! – раздался голос Элизы из столовой, где в этот момент делались последние приготовления к свадебному ужину. – Я слышала, что невесты нервничают в день свадьбы, но ты наверняка превзошла всех, Сара.
Сара смущенно улыбнулась:
– Наверное, я и в самом деле слишком волнуюсь. Но что, если они не сумеют убедить священника прийти?
Именно в этот момент распахнулась входная дверь и в комнату ввалились Моуди, Брок и Шорти, таща за собой на веревке Иезекииля Энтвистла с мешком на голове. По сдавленным звукам, доносившимся из мешка, можно было догадаться, что его рот заткнут кляпом.
Сара в изумлении поднесла руки ко рту.
– Боже милосердный!
Пруденс хотелось смеяться, глядя на эту сцену, но она все же сдержалась. Вид этого обычно надутого священника с нахлобученным на голову мешком из-под зерна доставлял ей несказанное удовольствие.