– А о чем вы говорили? – простодушно спросила Эмма, присев на край стола.
– Эмма! – одернул ее отец.
Взглянув в лицо девочки, которое совсем не выглядело виноватым, Арабелла негромко рассмеялась.
– Я из издательства твоего отца, и...
– Вы А. Атертон? – В глубоких синих глазах Эммы вспыхнул интерес.
Роберт Мерлин выпрямился и медленно проговорил:
– А что ты знаешь об А. Атертон?
Эмма улыбнулась Арабелле – мрачный вид отца ее совсем не смущал.
– Так вы – А. Атертон? – настойчиво переспросила она. – У меня всегда было чувство, что вы женщина.
– Это почему же, черт возьми? – раздраженно поинтересовался Мерлин.
– Письма так написаны, – ответила девочка, пожав красивыми плечами.
– Как это – так? – озадаченно нахмурил брови Роберт Мерлин.
Эмма беззаботно усмехнулась.
– Безупречно вежливо и рассудительно, даже в ответ на твои грубости. – И она лукаво взглянула на отца. – Я всегда тебе говорила, что мужчина так бы этого не оставил.
Мерлин казался ошеломленным.
– Я никогда не был грубым.
Эмма Мерлин повернулась к Арабелле и состроила заговорщицкую гримаску.
– Ты еще когда-нибудь поймешь, что был. Хотя я уверена, что мисс Атертон тебя простила, – примирительно добавила она, заметив, что ее слова привели Мерлина в ярость.
На Арабеллу произвели впечатление зрелые суждения девочки. А какая проницательность! Фанатичное стремление Мерлина к уединению всегда приводило в бешенство отца и Стивена – свидетельством тому была провалившаяся попытка последнего прорваться сюда. Арабелла же всегда уважала это желание и старалась отвлекать внимание прессы от популярного писателя.
Ни отец, ни Стивен не разделяли ее точку зрения. По их мнению, если Мерлину нужна слава, – и деньги тоже, —которую приносили книги, то ему придется терпеть и некоторые неудобства. Одним из них был интерес к его личной жизни. Хотя отцу Арабеллы интерес к личной жизни не казался неудобством...
Да, Эмма была права – окажись редактором Мерлина отец или Стивен, с ним бы разговаривали совсем по-другому.
– Конечно, простила, – заверила девочку Арабелла.
Казалось, Роберту Мерлину совсем не нравился слегка снисходительный тон, которым обсуждали его эти две женщины. Взгляд его оставался суровым и холодным.
– Я совсем не... – начал было он.
– Твой отец – необыкновенно талантливый писатель, – продолжала Арабелла. – Поэтому ему многое можно простить.
– Кроме убийства Палфри, – с отвращением произнесла Эмма. – Ничего глупее нельзя было...
– Эмма! – взорвался Мерлин. – Может, ты все-таки замолчишь? – И он свирепо воззрился на нее.
Арабелла переводила взгляд с отца на дочь. На лице Эммы, вопреки гневу отца, была упрямая решимость. Но сейчас Арабеллу волновал Роберт Мерлин. Может, она ослышалась?