Диана чувствовала слабость в ногах. Платье ее намокло, стало тяжелым от воды и липло к телу. Она сделала шаг, другой и, преодолевая усталость, пошла по направлению к храму Изиды.
В полной темноте они добрались до алтаря, и здесь Джек сумел отыскать оставленный им коробок со спичками. Они оказались сухими, и вскоре желтый свет запасного фонаря, оставленного им здесь, осветил святая святых.
– Разденься, – сказал Джек, – пока не простудилась.
Сам он уже успел снять с себя промокший сюртук и теперь стаскивал с плечей рубашку. Диана долго возилась со своим тяжелым платьем. Джек тем временем снял с себя не только рубашку, но и башмаки.
Диана разложила платье для просушки на алтаре, повернулась и поймала на себе взгляд Джека. Тонкая рубашка облегала ее тело так плотно, что можно было рассмотреть каждый его изгиб. Неудивительно, что Джек не мог оторвать глаз от открывшегося ему зрелища.
Диана вспомнила слова Джека, которые он сказал ей в «Мена Хаусе»: «Я хочу тебя».
Слова, за которыми ничего не кроется, если не считать неприкрытой похоти.
Диана повернулась к Джеку спиной. То, что она сама испытывала в эту минуту, также можно было назвать похотью. Казалось, окружавший воздух был пропитан какой-то сексуальной энергией, заставлявшей мелко дрожать ее тело.
«Что это со мной? – спросила себя Диана. – И почему меня так неудержимо тянет к человеку, которого я не только не люблю, но ненавижу и опасаюсь? « Она сглотнула и сжала пальцы в кулаки, словно приготовившись сражаться сама с собой.
«А может быть, это просто последствия пережитого нервного напряжения, – продолжала думать она. – Ведь подобные приключения не могут проходить бесследно».
Чувства в ее душе сменялись с калейдоскопической быстротой. Ужас. Воспоминания о смерти, в лицо которой им пришлось заглянуть. Триумф и ликование. Ведь им несмотря ни на что удалось счастливо пройти через все ловушки, через все испытания. Неудивительно, что оба они – и она, и Джек – испытывают страстное желание взять все от жизни, которая едва не закончилась для них. И была сохранена почти что чудом. Они оба, можно сказать, заново родились на свет.
И все подозрения Дианы, ее ненависть к Джеку и боль от его предательства отступали куда-то на второй план, таяли под горячими лучами его глаз.
«Я хочу тебя».
Диане казалось, что она слышит эти слова наяву, что они звучат и отражаются эхом от стен храма.
Она не могла заставить себя заговорить, хотя и знала, что молчание пора нарушить. Диана прислонилась к холодной каменной стене и ждала слов Джека. Если она их не дождется, ей придется заставить его говорить. Ведь ей нужно услышать от него только одно – имя человека, который похитил Шейлу. Но Джек продолжал молчать.