– Я тебе уже рассказывала, как-то я брала интервью у доктора Нейла из Саммерхила[13]?
Нет, она никогда не говорила мне об этом. Она вообще редко рассказывает о своей работе. И это к лучшему: она тратит столько времени, колеся по свету, чтобы писать свои статьи, что если бы она решила посвятить меня в сам процесс, не то что спать – жить было бы некогда.
– Так вот, я сейчас вспомнила, что он говорил мне о Сент-Ивере.
– Шутишь? Значит, Сент-Ивер ездил к этому Нейлу в Саммерхил?
– Да, понимаешь, наш француз решил применить к взрослым преступникам с первой судимостью те же методы, что англичанин использовал в работе с детьми.
Мосси и Симон пристроились вслед за Кларой в небольшом фургончике, в кузове которого семь нанизанных на вертела баранов направляются на свой первый и последний мешуи. Приговоренные таланты, естественно, приглашены, их надзиратели – также, может быть, даже легавые, которые их взяли, судьи, которые их засадили, и адвокаты, столь рьяно их защищавшие. Так что праздничный мешуи будет кстати, как и полтонны кускуса в придачу.
– И какого доктор Нейл был о нем мнения, о нашем замечательном Кларансе?
– Он задавался вопросом, удастся ли этот проект. Думаю, он в этом сомневался. Он полагает, что успех в подобных заведениях зависит скорее не от метода, а от того, кто этот метод претворяет в жизнь.
– Да, сударыня, не существует учений, есть только учителя.
Жюли улыбнулась мне, не глядя в мою сторону. Но в голове у нее уже заработал некий микроскопический механизм. Я-то прекрасно знаю, чем здесь пахнет. Журналистка держит нос по ветру. И не какой-нибудь там нос! Жюли в социальных проблемах – та же Забо в издательском деле: сканер ненасытного любопытства с безупречным флюгером в придачу.
– Кое-что я все же хотела бы прояснить для себя...
– Да, Жюли?
– Каким образом Сент-Иверу удалось уломать на этот тюремный проект Шаботта. Ты помнишь Шаботта? Он был главой кабинета Минюста в свое время; ничто не решалось без его ведома.
Помню ли я Шаботта... Изобретатель небольшого мотоцикла на два места для стражей порядка: тот, что сидел сзади, обычно не расставался со своей длинной дубинкой. Те, кто в семидесятых возвращался домой зализывать раны, с помятыми чайниками вместо головы, обязаны были своими шишками как раз этим мотодубинкам Шаботта.
– Убедить того же Шаботта в том, что благодаря только ловкости рук можно сделать из Ландрю[14] Рембрандта, на такое не всякий способен.
На это я возражаю:
– Тип, который в свои шестьдесят может влюбить в себя Клару и в пять минут сделать из нее нудную ханжу, убедит кого угодно в чем угодно, уж поверь мне.