И все же существует кое-что, в чем можно не сомневаться: это то, что зависит от меня. Если в Кларе кто-то живет, если моя маленькая Клара даст кому-то жизнь, уж поверьте мне, то, что родится, родится богатым! Богатым не надеждами или чувствами, или, того лучше, избытком нервных клеток, которые не восстанавливаются – это от нас не зависит, – но богатым деньгами, черт меня побери, бумажными и металлическими, медными и деревянными, золотом и серебром, капустой зеленью... Я сколочу для него такое состояние, рядом с которым сбережения Ротшильда покажутся грошами на карманные расходы среднего студента. О! Я знаю, это не обеспечит ему счастья, но, по крайней мере, это освободит его от мысли, что деньги делают счастливым; и потом, это избавит его от необходимости работать, и он сможет думать, что работа – это награда. Он сможет жить припеваючи, малыш моей Клары, и, принимая во внимание космополитизм Ж. Л. В., он сможет припевать на всех языках мира: в долларах, в марках, в рублях, в пиастрах, в иенах, в лирах, в гульденах, во франках, даже в экю. Он может припевать на эсперанто, если ему подойдет тональность! Что он будет делать со своим денежным мешком, меня меньше всего интересует. Будет ли он их вкладывать, распределять или спускать, потратит на обездоленных или сделает себе статую из платины в полный рост, меня не волнует! И если он отправит меня в богадельню, когда я растеряю все свои зубы, я отправлюсь туда счастливый, зная, наконец, и имея тому наглядное подтверждение, что жизнь не бессмысленна.
***
Но в настоящий момент, пока мы с Королевой Забо едем в направлении места обитания загадочного Ж. Л. В., в моих ослепленных солнцем глазах стоит одна картина: голый розовый карапуз весело кувыркается на огромном матрасе из банкнот, которые легкий ветерок подстилает под пятую точку невинности.
– Остановите здесь!
– Где здесь? – недовольно ворчит шофер такси.
– Здесь, у «Лионского кредита», прямо здесь.
– Зачем вам в «Лионский кредит», Малоссен?
– Открыть счет на имя моей сестры. Это срочно.
– Мы из-за вас опоздаем.
– Оставьте меня в покое, Ваше Величество.
***
Ж. Л. В. устроился в шестнадцатом[16]. Улица Помп. Его ясли больше напоминают палаты Ирода, чем хлев в Вифлееме. Одно из тех зданий, которые считаются роскошными в силу своей необычности и новизны.
Привратник, который открывает нам дверь, точь-в-точь такой, какого ожидаешь за этой дверью увидеть. Он впускает нас, заявляя, что Месье ждет (что, впрочем, не мешает самому Месье заставить нас ждать) в библиотеке; стены этого помещения сплошь закрыты рядами томов, где в алфавитном порядке, как на вертел, нанизаны подряд Сен-Симон, Солженицын, Светоний и Хан Сюйэн. Когда жизнь перестает удивлять, она начинает походить как раз на такой шашлык. Возьмись я далее описывать обстановку комнаты – это бы вам опротивело.