Виктория читала в газетах о собраниях суфражисток и мечтала побывать на них и побольше узнать о военных действиях в Европе. И хотя она буквально пожирала каждую строчку, все же многого не могла понять из-за недостатка информации. А Чарлз возвращался с работы слишком измученный, чтобы подробно ей объяснить.
Оливия наконец вернулась в Кротон вместе с отцом. Она и так слишком долго оставалась в Нью-Йорке, и Эдвард жаловался, что устал и хочет домой. Однако Оливия пообещала скоро вернуться, а Виктория и Чарлз заверили, что через несколько недель приедут в Кротон на уикэнд. Но оказалось, что Чарлз должен готовиться к процессу, а Виктория целиком погрузилась в митинги и демонстрации. Раз-другой она звонила Оливии, обе почти каждый день писали друг другу, но к тому времени настал уже конец сентября, и не только их жизни, но и мир постепенно менялся.
В августе Япония объявила войну Австрии и Германии. Битва на Марне положила конец немецкому наступлению на Францию, но тут же начались налеты германской авиации на Париж. Русские потерпели сокрушительное поражение на Мазурских озерах и в Пруссии. Виктория, хоть и честно пыталась, не могла за всем уследить. Последнее время война почти затмила ее интерес к движению суфражисток. Ей почему-то казалось, что первое куда важнее – настолько, что Виктории почти не бывало дома. Первые несколько недель она, по совету Оливии, усердно вела дом, но постепенно вернулась к прежним привычкам и все дни проводила в разъездах, посещая лекции известных политиков. Теперь ей было куда проще говорить с Чарлзом по вечерам, особенно когда у того хватало сил, что бывало нечасто. Но мужа беспокоило, что после отъезда Оливии Виктория совершенно забыла о долге и обязанностях замужней женщины. В доме царил полный хаос, сад превратился в джунгли, и Чарлз не раз слышал от соседей, что Джефф играет на улице, потому что Виктория совершенно не следит за пасынком.
– Ты совершенно забыла о нашем соглашении, – упрекал он, и хотя Виктория ни в чем не прекословила и даже время от времени пыталась сделать что-то, ее хватало ненадолго.
А их супружеские отношения ухудшались с каждой ночью. Он больше не приближался к ней, поскольку плотская любовь была Виктории омерзительна и, кроме того, она была убеждена, что Джефф непременно их услышит. Чарлз довольно много пил, Виктория постоянно курила, и запах табака доводил его до бешенства. Не такой жены и не такого брака он хотел. Подобная жизнь воплощала в себе все, что было ненавистно Чарлзу.
И когда Оливия через полтора месяца приехала к ним погостить, пред ней предстала ужасающая картина полной разрухи. Примерно это она себе и представляла: не даром ее, словно магнитом, тянуло в Нью-Йорк. Она остановилась в отеле, но, когда явилась в дом зятя, обнаружила, что он и жена почти не разговаривают. Оливия немедленно увезла Джеффа вместе с Генри и Чипом в отель, а перед этим не допускающим возражений тоном предложила сестре любым способом помириться с мужем. Но когда на следующий день она снова навестила родственников, оказалось, что положение еще более ухудшилось.