Оливия, со своей стороны, старалась почаще «срывать злость» на муже и пасынке, подражая Виктории, но в отличие от сестры потом долго терзалась угрызениями совести и целый день старалась загладить свою вину добрыми словами и самоотверженными поступками. Говоря по правде, Джеффу мачеха нравилась. И хотя он по-прежнему тосковал по Оливии, все же старался проводить больше времени с той, кого считал Викторией. Он то и дело вспоминал о тете Олли, и было очевидно, что рана все еще свежа. Оливия мучилась сознанием того, что причиняет ребенку боль и ничего не может с этим поделать.
Чарлз должен был провести с ними последнюю неделю июня. За день до его приезда Оливия и Джефф, как всегда, отправились на прогулку. Они уже возвращались, когда она перепрыгнула через ручей и лошадь оступилась. Оливия едва не соскользнула на землю, но удержалась. Правда, кобылка немного захромала, и наездница спешилась, решив вести ее в поводу. Добравшись до конюшни, девушка осмотрела ногу лошади, и оказалось, что в подкове застрял камешек. Оливия схватила заостренную железную палочку, но животное, испугавшись резкого движения, заржало и метнулось в сторону, а палочка вонзилась в правую руку Оливии, как раз между пальцами. Из ранки брызнула кровь, и помощник конюха помчался за полотенцем, а Роберт, старший конюх, увел лошадь и сам занялся камешком. Джефф едва не плакал, пока Оливия держала ладонь под проточной водой.
– Наверное, нужна пара швов, мисс Виктория, – сочувственно заметил один из слуг, но девушка храбро отказалась и, немного ослабев от боли и вида крови, села на ящик, услужливо поднесенный Джеффом.
– Тебе плохо, Виктория? – испуганно спросил мальчик. Его чуть подташнивало, и он старался не смотреть на ее рану.
– Все в порядке, – заверила она, опуская голову пониже, чтобы прийти в себя. Конюх продолжал качать насос, и когда Оливия посчитала, что рана очистилась, протянула руку Джеффу, державшему полотенце, и позволила мальчику поиграть в доктора. Но он отчего-то уставился на ее ладонь и громко охнул. И весь его мир внезапно перевернулся. Она не вспомнила о родинке! И теперь он точно знает, кто перед ним!
– Тетя Олли, – прошептал мальчик, не в силах поверить увиденному. Мачеха и вправду изменилась, но он в жизни не предполагал, что они посмеют так надолго поменяться местами! – Где… – начал он, но тут к ним подошел Роберт.
– Ну как? – взволнованно осведомился он. – Позвать старого дока?
– Нет, все хорошо, – отказалась Оливия, боясь, что доктор тоже заметит родинку. Может, и ему известно, в чем дело, не говоря уже о Берти. Нет, она не посмеет никому показать рану.