– Ты это серьезно?
Виктория уставилась на отца, не в силах поверить своим ушам. Оливия потрясенно откинулась на спинку кресла, готовая вот-вот потерять сознание.
– Ты в самом деле лишишь меня наследства, если я не выйду за него?
– Будь уверена, Виктория, так и сделаю. И ты подчинишься. Такова цена, которую ты заплатишь за свою глупость, и, согласись, цена справедливая. Ты будешь жить в красивом доме, окруженная комфортом. Твоего мужа ждет блестящая карьера, а ты когда-нибудь получишь половину моего состояния. Деньги дадут тебе больше свободы. Иначе, гарантирую, тебе предстоит скрести полы где-нибудь в меблированных комнатах. Ты пойдешь к алтарю ради всех нас – меня, себя и сестры. Подумай об Оливии! Ее больше не примут в обществе, посчитав, что она такая же, как ты. Виктория, ты обязана выйти за Доусона. Ни к чему торопиться со свадьбой. Можно подождать несколько месяцев, даже до весны, чтобы никто не подумал, будто ты вынуждена сделать это по… по вполне очевидным причинам. Но сразу же после Дня благодарения мы объявим о вашей помолвке.
Виктория, шатаясь, сползла с кресла и поплелась к окну.
– Ты поняла? – не обратив на это внимания, допытывался отец.
– Поняла, – выдавила девушка, не оборачиваясь. В эту минуту она ненавидела его с такой же силой, как Тоби, а теперь и Чарлза. Мужчины все одинаковы: работорговцы, пожиратели женской плоти.
Повернувшись, она с удивлением заметила, что Оливия плачет. Должно быть, из-за предстоящей разлуки. Правда, Нью-Йорк не так далеко, но они вряд ли будут часто видеться. К тому же отец попросту не разрешит Оливии навещать ее.
– Прости, что пришлось подвергнуть тебя таким испытаниям, – уже мягче заметил отец, гладя старшую дочь по плечу. Он искренне сожалел, что так расстроил ее. – Но я посчитал, что твои рассудительность и спокойствие помогут привести твою сестру в чувство. Должна же она понять, что судьба не предоставила ей выбора!
– Разумеется, отец, – кивнула Оливия. – Ты желаешь нам лишь добра.
Каким бы жестоким ни оказался удар, нанесенный Виктории, Оливия совершенно была раздавлена. Она влюблена в Чарлза, а Виктория считает его занудой, ничтожеством, которого обычно словом не удостаивала! Сам того не зная, отец ухитрился смертельно ранить обеих дочерей. О слепота богини правосудия!
– Возможно, вам стоит подняться к себе и все обсудить, – предложил отец, хорошо представляя, что должны испытывать девушки. Пусть Виктория возненавидела его, ей придется пойти к венцу!
Оцепеневшие от неожиданности, сестры медленно направились к себе. Только когда за ними закрылась дверь, Виктория дала волю ярости.