Выпив кофе, сколько смогла, я отправилась в туалет. Прошлогодние надписи в средней кабинке закрасили, но, к счастью, сезон уже открылся. В правом верхнем углу одни инициалы признавались в любви другим, как это у них водится. Ниже – аккуратные синие печатные буквы:
Здравый смысл приходит благодаря опыту. Опыт приходит благодаря отсутствию здравого смысла.
Под этим фиолетовой шариковой авторучкой курсив: Если нужна девушка с опытом, звоните Аните, Умелому Ротику. Улетите под небеса – и номер телефона.
И ещё ниже – печатными буквами, красным фломастером: Близится Судный день. Готовься к Неизбежному – это относится к тебе, Анита.
Иногда я думаю – нет, фантазирую: может, эти надписи в туалете оставляет Лора – на расстоянии управляет руками девушек. Глупейшая мысль, но забавная – до следующего логического шага: значит, все эти сентенции предназначены мне – кого ещё в городе Лора знает? Но если мне, что же она имеет в виду? Не то, что говорит.
Порой мне ужасно хочется присоединиться, внести свою лепту, влить дребезжащий голос в анонимный хор увечных серенад, нацарапанных любовных посланий, скабрезных объявлений, гимнов и проклятий:
Начерчено пером – и невозможно
Ни благочестию, ни мудрости тревожной
Ни слова вычеркнуть. Слезами хоть залейся,
Ни буквы ты не смоешь, как ни бейся.
[107]Ха, думаю я. То-то вы взовьетесь.
Однажды, когда мне станет получше, я вернусь и действительно напишу. Это их приободрит – они же этого хотят. К чему мы все стремимся? Оставить слова, что подействуют, пусть чудовищно, отправить послание, что нельзя не прочесть.
Но такие послания бывают опасны. Подумай дважды, прежде чем загадывать желание, – особенно, если желаешь вручить себя судьбе.
(Подумай дважды, говорила Рини. А Лора спрашивала: Почему только дважды?)
Котенок
Пришел сентябрь, за ним октябрь. Лора снова ходила в школу – уже в другую. Там носили юбки в серо-голубую клетку, а не в черно-бордовую – в остальном, на мой взгляд, никакой разницы.
В ноябре, как только Лоре исполнилось семнадцать, она заявила, что Ричард зря тратит деньги. Если он настаивает, она будет ходить в школу, сидеть за партой, но ничему полезному не научится. Все это она сообщила абсолютно спокойно, без малейшей злобы, и, к моему удивлению, Ричард сдался.
– По сути, в школу ей ходить незачем, – сказал он. – Зарабатывать на жизнь ей все равно не придется.
Но Лору следовало чем-то занять – как и меня в свое время. Её причислили к добровольческой организации, которую опекала Уинифред, под названием «Авигеи»[108]. Престижная организация: девушки из хороших семей, будущие Уинифред, посещали больницы. В фартуках, точно доярки, с вышитыми на груди тюльпанами, ошивались в больничных палатах; предполагалось, что разговаривают с больными, может, читают, ободряют – правда, не уточнялось, каким образом.