В отличие от подполковника Романенко, для которого принятие ключей Белогвардейска, а затем и Джанкоя, было сплошным удовольствием, для майора Грибакова оно оказалось пахотой. Но майор не возражал. Он ни словом не обмолвился о том, что неплохо бы комполка самому заняться делами или хотя бы выделить кого-нибудь ему в помощники. Мотив его поведения был прост: Грибаков предоставил своему шефу возможность самому вырыть себе могилу. Надежную и глубокую. И когда подполковник Романенко в нее свалится, очень важно, чтобы на глазах у начальства оказался надежный и исполнительный офицер, который сумеет взять полк в свои руки.
* * *
Князь Волынский-Басманов, командир Марковской Дивизии, как раз скрашивал себе тяготы домашнего ареста, обедая с майором Жоховым, начштаба 161-го парашютно-десантного полка, когда в гостиную вошла жена князя Элен и тихонько сообщила супругу, что полковник Чернок погиб.
Князь получил от Чернока тяжелое наследство. Оно напоминало чемодан без ручки, внутри которого тикает бомба с часовым механизмом.
Короче: командир Марковской дивизии полковник Волынский-Басманов согласно боевому расписанию получил верховное командование.
Случись такая радость еще полгода назад, полковник был бы на седьмом небе. Но — ах, незадача! — в сложных перипетиях современной политики нередко случается так: вчера — на коне, а сегодня — под конем. Поэтому в переломные моменты лучше быть в стороне от всякого рода коней и прочих ездовых животных.
Придерживаясь этого приципа, Волынские-Басмановы пережили Грозного, Годунова, всех самозванцев, и даже Романовых. С Божьей помощью князь Волынский-Басманов надеялся пережить и эту власть.
И вдруг — командование… Вот только этого ему и не хватало. И без того полно проблем: унизительный домашний арест, этот уже напившийся майор, шаткая ситуация… Одно подозрительное слово — и князь отправится на гауптвахту штабной роты. И что есть командование в данной ситуации? Фикция. Никакой реальной власти. Зато реальна возможность попасть под огонь. Вон, Чернок летал — и долетался. Нет, благодарю покорно, мы уж как-нибудь так, потихоньку. Потерпим пьяного майора, поскучаем несколько дней дома. Незачем слушать паникеров, вопящих о катастрофе. Советские военные — не исчадия ада, а вполне нормальные люди. Взять, скажем, майора… Что, крымцы не пьют? Пьют! Простительная человеческая слабость. Разве в городе происходит нечто ужасное? Творятся разрушения? Имеются жертвы? Нет, все тихо и мирно. Ну, а если солдатики разграбят несколько жидовских или греческих лавчонок, то ничего страшного не случится. Даже их хозяева от этого не обеднеют. Если бы полковничье жалование князя составляло десятую долю от их доходов, он и в генералы бы не особо стремился.