Трейси вздохнула:
– Как всегда, твой ум тебе не впрок.
– Я читал те же книги, что и врач.
Майкл одним глотком допил мартини и опустил бокал на пол возле ванны.
Трейси механически подняла его и рассеянно повертела в руках.
– Майкл, может быть, он сумеет проникнуть глубже, и ты поймешь, почему стремишься к смерти. Обед через пятнадцать минут.
Она быстро встала и вышла из ванной, унося бокал. «Нет, милая, – подумал Майкл, – современные шаманы мне не помогут. Жизнь не любит классических примеров из учебника».
Следующий день выдался пасмурным, ненастным, но у Майкла и мистера Лоуренса на утро была запланирована прогулка на лодке, они сели в машину и поехали в гавань, где стояла двадцатифутовая яхта, названная в честь Трейси. Остальные члены семьи не любили плавать, поэтому мужчины, надев теплые свитера и непромокаемые куртки, отправились одни, а к часу обещали вернуться. Даже глубокая, защищенная, всегда спокойная гавань пенилась маленькими барашками. Майкл недоверчиво посмотрел на воду.
– Не слишком ли ветрено, Фил? – спросил он.
– Я ходил и при худшей погоде, – ответил Лоуренс. – Целую педелю жду случая спрятаться от женского общества.
Он был страстным, опытным моряком и всегда искал компаньонов для плавания.
– Ну раз так… – неуверенно сказал Майкл.
Они освободили лодку, Лоуренс ловко выкатил ее из дока, спустил на воду и на подвесном моторе отогнал от берега. Перед горловиной, которая соединяла гавань с широкими просторами залива, Лоуренс заглушил движок, они подняли грот, Майкл натянул кливер. Яхта накренилась и быстро пошла вперед. В заливе штормило, и Майкл сказал:
– Фил, не лучше ли остаться в гавани?
– Ерунда, – ответил Лоуренс. – Этой лодке и шторм нипочем.
Отец Трейси не был тщеславен от природы, и все же Лоуренса задевало, если кто-то сомневался в его способностях моряка.
– Я не из тех, кто плавает только в хорошую погоду. Стоит ли держать лодку, если ходишь только по зеркальной воде, когда паруса едва плещутся?
– Хорошо, здесь вы капитан.
Майкл видел, что старик получает огромное удовольствие – седые волосы развевались по ветру, забрызганное морской водой лицо посвежело.
Не стоит лишать его радости, подумал Майкл. Сам он был хорошим яхтсменом и никогда не страдал морской болезнью. Майкл плавал с тестем дюжину раз и всегда скучал, когда ветер едва дул и они шли медленно, пытаясь поймать в паруса его слабые, переменчивые порывы.
В заливе ветер усилился, паруса натянулись, крен увеличился, и лодка помчалась, вздымая носом внушительную волну. Яхта легла на правый бок, и Майкл для равновесия сел слева. Лоуренс всем телом навалился на румпель, выдерживая курс.