Он миновал границу Вермонта и остановился, чтобы перекусить, в местечке, знакомом ему еще с той поездки в Грин-Холлоу, которую он совершил четырнадцать лет назад. В старой чистой гостинице колониального стиля пахло дымком и лимонной политурой для мебели, а залитый зимним солнечным светом ресторан прорезали причудливые тени деревьев. За столиками сидело всего несколько человек – пожилая пара и трое молодых людей, которые говорили о недвижимости, и по обрывкам их беседы Майкл решил, что это бизнесмены из соседнего городка. Ни сегодня, ни в обозримом будущем Майкла не ждали деловые обеды, поэтому он заказал мартини и стал медленно потягивать его в ожидании блюд, чувствуя себя школьником, который по случаю отличной погоды решил прогулять уроки.
Корнуолл воспринял новость лучше, чем ожидал Майкл. Когда Сторз сказал старику, что собирается покинуть Нью-Йорк, Корнуолл огорчился, но отнесся к его решению с пониманием.
– Все от чего-то бегут, – заметил он. – Выдерживают немногие. Счастья тебе. Сколько ты у нас проработал?
– Двенадцать лет.
– Я тут тридцать, – сказал Корнуолл, – и пока никуда не бегу. Правильно делают в университетах. Каждые семь лет человеку предоставляется отпуск на год. Зарядить батареи. Вот что я тебе скажу – считай это годичным отпуском. Без сохранения содержания. – Он чуть заметно улыбнулся. – Но когда он кончится, ты сможешь вернуться, и мы ни о чем тебя не спросим. Твое место останется за тобой.
– Я не уверен, что вернусь.
– Позвони мне через двенадцать месяцев, – сказал Корнуолл, взял из бара бутылку и налил обоим виски. Впервые Майкл пил со стариком в конторе.
– За тебя! – Корнуолл поднял бокал. – Не ввязывайся больше в драки.
В кабинете Корнуолла было так же тепло и душно, как у Майкла. Распахнуть окна не мог даже хозяин. Попрощавшись, Майкл с облегчением вышел на улицу и вдохнул почти по-зимнему холодный воздух.