Впрочем, другого я все равно не придумаю, как ни старайся: Серый – он серый и есть. Ну нет альтернативы (вот словечко нравится, куда хочешь его ткни – везде приживется, везде в строку будет. Как консенсус)…
Вошел Мещерский, с улыбкой на устах, утомленный положительными эмоциями, ласковым обаянием наших красоток, заботами преданного абрека.
Нахально глядя в его голубые глаза, я перевернул с известной долей демонстрации (100%) исписанный лист.
Мещерский не обратил на это внимания – не его заботка. Будет надо – разберутся. Найдется кому.
Он сел в кресло, изящно расслабившись, вытянул ноги. Каждое движение – отработанный веками аристократизм.
– Вы не засиживайтесь, Алекс. Скоро все будет готово. И Женечке без вас скучно.
– Женечке не бывает скучно, – не согласился я. – И наоборот, справедливо – с ней не соскучишься.
Я усмехнулся, он улыбнулся. Вот и вся между нами разница.
– Вы правы. Знаете, в ее присутствии мне становится как-то спокойнее. И все проблемы кажутся такими пустяками…
– Мирмульками, – уточнил я.
– Хорошее словечко, – он засмеялся, как ребенок на новую игрушку. – Его не Женечка придумала?
– Они, ваша светлость, они, как же-с! Они и не то еще могут. – Я включил диктофон на перемотку, бестактно давая понять, что его визит не совсем ко времени. – И насчет проблем – тоже верно. Евгения Семеновна всегда помогут их решить. Правда, тут же создадут новые, более сложные. Впрочем, вы в этом убедитесь, когда пойдете с ней в море.
– Вы все время злой, Алекс. Почему?..
С волками выть, подумал я, но не сказал.
– …Вы вообще кого-нибудь любите?
– Родину, ваша светлость. И своих любимых женщин. Женьку в том числе. – Я немного смутился. Потому что до сих пор не мог взять с ним верного тона – он все больше мне нравился. Но пожалеть его, впустить в свое сердце ядовитую каплю сочувствия, согласиться с тем, что он – «чудный и милый» – был всего лишь роковой жертвой системы, я не мог… Дороги, которые мы выбираем, стало быть. – Надеюсь, вы не против выделить Женьке гостевую каюту на яхте?
– Что вы говорите, Алекс, за честь и радость почту. – Сказано серьезно, если бы стоял, так наверняка ножкой бы шаркнул. – Вита так к ней привязалась. Без ума от Женечки.
Тебе бы – все Вита. Вита задумалась, Вита ждет, Вита сказала, вздохнула…
А мне важно, чтобы Женька была в безопасности (относительной, конечно, другой я обеспечить ей все равно не могу). Не думаю, чтобы яхту на абордаж взяли, ни к чему это, без смысла вовсе; хотя добыча славная, что и говорить. Но ведь тут и другая сторона – мне свой человек на яхте нужен, надежный, как Женька. А такой только один и есть на свете.