– Вы, смотрю, были чудовищные похабники, - хихикает она.
– Не знаю. - Глеб на секунду вспоминает Емелю и пизду подмышкой. - Нет, мы просто были матшкольные мальчики из хороших семей. А тут подростковый возраст, гормональный всплеск. Но мы же только говорить об этом могли. Мы девочек наших даже поцеловать стеснялись.
– Глупые вы были.
– Да, - убежденно говорит Глеб. - Мы были глупые.
Глеб пьет вторую кружку "Гиннеса", Снежана допивает белое вино, они перебирают вариант за вариантом (Хочешь, будешь пионер, раз ты новичок у нас в сети?), и в конце концов Снежана решительно пишет на бумажке еще одно слово:
– Вот. Будешь kadet. Не пионер, но похоже.
– А я вообще знаю этих людей? - спросил Глеб.
– Ну, процентов на 70. Кое-кого даже ближе, чем предполагаешь, - и Снежана опять смеется.
– И чем вы там занимаетесь?
– Ничем, просто беседуем, шутим. Вот, вчера придумали, что, если делать Азбуку Русского Интернета, то Шварцеру, как главному вруну, надо дать букву "в", чтобы его домен назывался "в.ру".
Вино в ее бокале закончилось. Снежана встает:
– Пойду отолью. - Глеб улыбается, а она добавляет: - Ты должен был сказать: that's a little bit more information than I need.
Глеб кивает и смотрит, как Снежана проталкивается сквозь толпу. Он устал. Ирландский паб почему-то стал раздражать. По сути, такой же нереальный, как Снежанин айэрсишный канал: все здесь будто надели маски - спрятались за ними, точно за никнеймами. За соседним столиком сидят бородатый мужчина и печальноглазая девушка. Что их связывает? Они друзья? Коллеги? Любовники? Или - все вместе и ничего, как он и Снежана? На листке из Снежаниного блокнота Глеб машинально рисует японский иероглиф - и снова думает про Таню.
В то лето, когда они познакомились, Таня училась рисовать иероглифы. Она даже понимала их значение и объясняла Глебу магический смысл. Ветер развевал выцветшие на солнце волосы. На самом деле, думает Глеб, Таня просто любила рисовать - все равно, что: она же художница. Всех иероглифов он не запомнил, но этот ему понравился и, чтобы произвести на Таню впечатление, Глеб научился рисовать его машинально, без мыслей, почти единым росчерком.
Снежана заглядывает через плечо:
– Что ты нарисовал?
Глеб закрывает блокнот, но Снежана не унимается: А это имеет ко мне отношение?
– Да, - отвечает Глеб, потому что ответить "нет" было бы невежливо. - Самое непосредственное.
Снежана сгребает вещи в сумку и щелкает замочком.
– Поймаешь мне такси? - говорит она.
Глеб смотрит на удаляющиеся огни машины, чувствует себя обманутым. Не сомневался: они поедут к нему, теперь стоит в растерянности. Сказала, что едет к подруге. Какая еще подруга, на ночь глядя?