Теперь вы поняли?
Он говорил совсем другое, чем то, что я слышал всю жизнь. И мама мне говорила и отец – отметки, отметки, отметки. Отец сказал еще: «Твои отметки – это твое общественное лицо». А Б.Б. сказал: «Я, – говорит, – не против круглых пятерок. Отнюдь. Но главное, – говорит, – как ты понимаешь, – это знания. Но, – говорит, – не только. Еще важнее – это ты сам. Каким ты выйдешь из школы. Каким товарищем. Каким мужчиной. Что, – говорит, – будешь собою представлять как личность. А это, – говорит, – отметкой в табеле не выразишь. Вот, – говорит, – почему я спрашиваю, умеешь ли ты баловаться. Мальчики должны баловаться – только, конечно, не на уроках. И баловаться, и бегать, и гонять в футбол, и ходить в походы, и дружить с девчонками. Ты понял? И если все это есть – это очень хорошо. А если к тому же и отметки хорошие – это уже просто прекрасно. Ну, Дмитрий, – говорит, – ты со мной согласен?»
Да я был бы последним тупицей, если бы не был согласен. То, что я умею баловаться, Б.Б. очень скоро понял. Теперь он уже не спросил бы меня об этом. Но это его нисколько не волнует, клянусь. Я знаю, он ко мне отлично относится, отлично. Такой вот замечательный директор – никогда бы не поверил, что может такое быть. Я только потом узнал, что он генерал. То есть во время войны он был генералом, командовал танковой дивизией. Орденов у него штук сто – наших, заграничных, каких хотите, но он их никогда не носит, только раз в году – в День Победы. Тогда он прикалывает и привинчивает их все – пиджака не видно. Вот какой у нас директор – из-за одного этого только можно учиться в нашей школе хоть двести лет.
Вот только с отметками я ничего сделать не могу. Это от меня не зависит, клянусь. Мне нетрудно учиться. Даже не так – я вообще не понимаю, что в учебе трудного. Мне даже кажется, что те, кто говорит, что учиться трудно, на самом деле не хуже меня знают, что вес это чепуха и учиться совсем нетрудно.
Совсем нетрудно! Костя сначала думал, будто я зубрила. Я его и спрашиваю: «А потом?» – «А потом, – говорит, – вроде бы нет». Вот я и говорю: «Это же так нетрудно – учиться. На уроке послушал, домой пришел, быстро все уроки сделал – и вагон времени. Девать некуда». А он говорит: «Так-то оно так, но как это все у тебя получается – не пойму. Я, – говорит, – тоже прихожу домой, но только сядешь за уроки, то одно отвлекает, то другое. Глядишь – уже вечер». Я его спрашиваю: «Что же отвлекает-то?» А он: «Мысли, – говорит, – разные. Как прицепится мысль, так прямо хоть ложись да помирай…»