В дыхательных трубках скафандра тихо шуршал воздух, напоминая Виктору шелест летнего дождя. Теплые прозрачные капельки сыплются мелкой освежающей дробью на голову и плечи, пробегают муравьиными лапками по лбу и щекам и, напевая тихую веселую песенку, растворяются во влажной нирване луж. И нет никакого желания прятаться от них под зонтиком или торопливо убегать под навес. Промокшая до нитки одежда уже не впитывает влагу и защищает тело от новых прохладных потоков ничуть не хуже плаща. Промокший не может промокнуть, и поэтому Витя спокойно идет по самым глубоким лужам, не мешая своим старым кроссовкам впитывать в дряхлую материю еще больше влаги. Очень приятно шлепать почти босиком по чисто умытому асфальту. Небесная вода смывает грязь не только с городских улиц, но и с человеческих душ. Всё, что волновало и казалось важным, становится неприлично мелким и совершенно никчемным перед волнами великого очищения, льющимися из туч. Сердце Виктора переполняется благодарностью природе, наградившей его дождем и мистическим светом белой ночи, городу, достойному этой ночи, и даже губернатору, приказавшему закрывать метро на час раньше, чем было заведено издавна. Именно из-за этого гнусного распоряжения Витя, возвращавшийся со скучного обыденного свидания, уперся носом в запертые стеклянные двери станции метро. Можно было, конечно, вернуться. Его бы приняли, обогрели и уложили спать в теплую постель, но почему-то он предпочел дождь.
На стрелке Васильевского острова его путь на далекий и недосягаемый Юго-Запад преградил вздыбленный пролет Дворцового моста. Виктор оперся на гранитную набережную и, разглядывая, как по бездонной глади Невы неторопливо идут сухогрузы, попытался зажечь сигарету, которая немедленно промокла и погасла, едва затеплившись красным огоньком.
— Простите, у вас закурить не найдется?
Виктор не видел, как к нему подошел незнакомец. Все звуки вокруг заглушались симфонией дождя. Он протянул прохожему зажигалку и, пока тот занимался добыванием огня, с интересом его рассмотрел. Мужчина лет пятидесяти, высокий, очень худой и немного сутулый. Жесткие всклокоченные волосы. Густые брови и усы не намокали даже под дождем, упорно сохраняя свое бесформенное состояние вопреки всем законам природы.
— Нравится? — Незнакомец ткнул раскуренной сигаретой в сторону Эрмитажа. Виктор тяжело вздохнул. Он понял, что его приняли за приезжего и сейчас ему предстоит получить порцию питерских баек в сочетании со сбивчивой биографией скульпторов и архитекторов. Завершится лекция кратким обзором цен на Сенном рынке.