— Она была в шоке. В голове у неё всё смешалось. Она всё вспомнит завтра или послезавтра. Что ты думаешь о портрете её мужа, который она написала?
— Превосходно! Эрл — холодная рыба. Я сам никогда не смог бы сделать фотографии лучше, чем этот портрет.
— Раньше я пребывал в уверенности, что все эти современные художники пишут только точки и кляксы, потому что просто не умеют рисовать, — заметил Квиллер. — Но сейчас я уже не так в этом уверен. Зоя действительно талантлива.
— Если она действительно так талантлива, почему же она попусту тратит время на этот модернистский хлам?
— Возможно, потому, что это продается. Кстати, я хотел бы познакомиться с нашим репортёром, ведущим уголовную хронику.
— Лодж Кендал? Ты с ним ещё не знаком? Он всегда бывает в пресс-клубе наверху во время ленча.
— Я бы хотел поговорить с ним.
— Желаешь, я организую вашу встречу завтра? — предложил Одд.
— О'кей. Куда ты теперь направляешься?
— Обратно в лабораторию.
— Если это по дороге, может, подбросишь меня к дому?
— Без проблем.
Квиллер взглянул на свои часы:
— Половина десятого! А я забыл покормить кота!
— Ха—ха, — рассмеялся Одд, — я же говорил тебе, что Маунти берет тебя в качестве сиделки для своего кота.
Несколько минут спустя, когда машина свернула на Бленхейм-плейс, он спросил:
— Разве это соседство не беспокоит тебя? Эти подозрительные типы на улицах!
— Они мне не мешают, — ответил Квиллер.
— Меня бы не заставили жить здесь. Я трус по натуре.
Сложенная газета лежала на крыльце дома № 26. Квиллер поднял газету, открыл входную дверь, вошёл и быстро затворил её за собой, радуясь, что наконец оказался в тепле. Он несколько раз подёргал дверную ручку, как просил его делать Маунтклеменс, чтобы удостовериться, что дверь заперта.
Вторым ключом он открыл внутреннюю дверь в вестибюль и тут же в испуге отпрянул назад. Откуда—то из темноты доносился дикий вой. Сознание Квиллера затуманилось. Усы встали дыбом. Сердце в груди отчаянно прыгало. Инстинктивно он свернул газету наподобие дубинки.
Затем он вдруг догадался, что это был за шум. Это Коко дожидался его. Коко давал ему нагоняй. Коко был в ярости.
Квиллер прислонился плечом к дверному косяку и широко зевнул. Затем не спеша ослабил узел галстука.
«Никогда больше не делай этого», — всем своим видом говорил он коту.
Коко сидел на столе и яростно изрыгал поток оскорблений.
— Всё в порядке, всё в порядке, — прикрикнул на него Квиллер. — У меня были очень важные дела в городе.
Коко продолжал свою тираду.
— Подожди, пока я сниму пальто, ладно?
Когда Квиллер начал подниматься по лестнице, вой прекратился. Кот скакал впереди и вёл его в квартиру Маунтклеменса, которая была погружена в кромешную тьму. Квиллер ощупью нашёл выключатель. Эта задержка вызвала раздражение Коко, который отреагировал на неё очередным выступлением — на этот раз душераздирающие крики имели низкий горловой характер и несли в себе неприкрытую угрозу.