— Абсолютно.
— Не правда ли? Её выдвинули в этом году впервые. В среднем кандидат выдвигается восемь раз, прежде чем получает премию. И она ещё молода, сколько ей? Пятьдесят пять? Пятьдесят шесть? На этот раз она, может, не получит премию, но когда-нибудь получит точно. — Тунель слегка наклонился вперёд. — К тому же: посмотрите на тему её работы. Она невероятно продвинула наши представления о взаимодействии гормонов и нервной системы. Она показала, как связаны друг с другом дух и тело. То, что газеты так цветисто называют «экспериментом из Аликанте», через десять лет бесспорно войдёт в учебники для старших классов. Но — это не имеет ничего общего с экономической выгодой, которую кто-нибудь мог бы извлечь из самого присуждения ей премии. Это же не изобретение нового медикамента, нового метода лечения… Ничего такого…
Ганс-Улоф кивнул.
— Верно.
Тунель посмотрел на него и поднял свои кустистые седые брови.
— Тогда я вас спрашиваю: кому понадобилось предпринимать такую дурацкую акцию?
Ганс-Улоф вздрогнул от такого поворота разговора, поскольку он, казалось, вёл к тому, что Ингмар Тунель не верит его истории. Он действительно ничем не мог её подтвердить. Она и самому ему, как он впоследствии признался, казалась нереальной.
— Этого я не знаю, — сказал он. — Я только думаю, что мы должны на это отреагировать. В крайнем случае, примерно наказать, чтобы другим неповадно было.
— Путём дисквалификации Софии Эрнандес Круз?
— Хотя бы. Как мне ни жаль.
Ингмар Тунель скрестил руки и насмешливо смотрел на него:
— А вам не приходит в голову, что именно эту цель и преследовал ваш незнакомец — или те, кто стоит за ним, если таковые есть?
Такое Гансу-Улофу действительно не пришло в голову. Хотя лежало на поверхности. И если начать думать в этом направлении, открываются перспективы, буквально захватывающие дух. Перспективы, больше похожие на пропасти.
Он поневоле вспомнил так называемый шорт-лист, список кандидатов, из которых Нобелевское собрание будет выбирать в первую очередь. Как обычно, там было и в этом году пять имён. Строго конфиденциальные досье на каждого были уже розданы всем, имеющим право голоса. Это не значило, что кто-то из собрания не мог встать и высказаться за другого номинанта — и такое действительно уже не раз случалось, — но, как правило, рекомендации комитета предопределяли выбор.
Первым именем шорт-листа и, тем самым, фаворитом этого года был один биохимик, который сделал важные открытия в области маленьких молекул рибонуклеиновой кислоты — РНК. Его звали Марио Галло.
Итальянец.