Жестокие слова обдали Джиллиану неожиданным холодом, сердце ее болезненно сжалось. Что случилось?! Ведь они с ним только что были так близки, она чувствовала это всем телом и всей душой — а он? Выходит, для него все происходило совсем не так? Джиллиана лежала, бессмысленно уставясь в его прямую неподвижную спину. Да, он просто оказывал ей услугу. Ее охватило странное чувство — то ли обида, то ли разочарование… И все-таки ей хотелось, чтобы он еще раз взглянул на нее так же, как раньше, когда она лежала в его объятиях.
— Я уже беременна? — спросила она, надеясь, что он обернется.
Райен обернулся, он сдерживал себя изо всех сил, на самом деле он хотел любоваться ее прекрасными чертами, но в полутьме их почти не было видно.
— Не беременна, так скоро будешь. Я буду брать и брать тебя до тех пор, пока твой живот не раздуется от моего семени, — грубо ответил он. Так ему было легче.
Пока он одевался, Джиллиана быстро соскользнула с кровати и подобрала свою сорочку. Натягивая ее через голову, она собиралась с духом, чтобы задать ему один вопрос.
Райен уже застегивал безрукавку, когда, шагнув к нему, она внезапно спросила:
— Скажи, ты уже… вы уже делали это… с Катариной?
Он резко обернулся и сказал с крайне недовольным выражением лица.
— Послушай, Джиллиана, и запомни раз и навсегда. Ты, конечно, моя жена, но это не дает тебе права вмешиваться в мои дела. Поэтому мы никогда — слышишь — никогда не будем больше говорить о Катарине. Я не желаю, чтобы ты произносила ее имя.
Уязвленная гордость заставила Джиллиану высоко вскинуть голову и надменно ответить:
— Зная, что вы с нею были помолвлены и что ты любишь ее, я не претендую ни на тебя, ни на твое сердце. Как только я пойму, что у меня будет ребенок, мы с тобой простимся навсегда, и ты сможешь отправиться к своей… возлюбленной.
Он молча смотрел на красавицу, всего несколько минут назад дарившую ему безмерное блаженство. Даже теперь ему мучительно хотелось притянуть ее к себе и никогда не отпускать. Проклятье, почему она так прекрасна и почему он так хочет ее! Надо что-то сказать, как-то нарушить это холодное молчание. Он кивнул на смятую постель.
— Скоро Генриховы шпионы донесут своему господину, что мы с тобой не теряли времени зря.
Но Джиллиана не желала больше разговаривать, тем более на эту тему. Она молча завязала пояс, набросила на волосы тонкое покрывало и надела корону, с которой не расставалась. Потом, облачившись в широкое верхнее платье из синей парчи, она скрепила его золотой брошью на груди и пошла к двери. В каждом ее движении Райену чудилось холодное презрение.