А эта девочка была ее, Ангелины Петровны, пациентка.
Именно эту девочку они держали у себя и тщательно готовили ее выход в свет, используя все самые современные пиар-технологии: желтая пресса, глянцевые издания, телевидение и, наконец, книга, а по ее мотивам полнометражный художественный фильм. Итог: новая звезда со всеми вытекающими для ее продюсеров последствиями: реклама мировых брендов, сцена или, на худой конец, карьера эстрадной певицы.
Но это уже было ни ее, Ангелины Петровны, дело.
Ее задача была предельно проста – диагностировать психическое расстройство пациентки. Что, учитывая ее биографию, сделать было совсем не сложно.
Дав тем самым необходимое время лицам, заинтересованным в Олиной судьбе. Вернее, ее карьере. А это практически одно и то же.
И все было бы нормально.
Даже эта путаница с девочками, произошедшая по вине нерадивого водителя…
Все бы утряслось и стало на свои места…
Вот только этот портрет, не сходящий с экранов телевизора, – лицо Вовчика.
Они разговаривали, смеялись, обменивались впечатлениями. Они дружили.
Так какой же она профессионал, если не смогла рассмотреть в нем – а они же были! Не могли не быть! – признаки психически больного человека.
Его вспыльчивость. Его властность. Или даже эта страсть жениться на молоденьких моделях. Его склонность к виски по вечерам – конечно же это компенсаторная стратегия. А этот обязательный теннис, страх потерять физическую форму – типичная дисмарфофобия вкупе с геронтофобией – боязнью старения. А эта его работа двадцать четыре часа в сутки, хотя он давно уже мог себе позволить уйти на заслуженную и очень обеспеченную пенсию, – яркий пример пениафобии: страха обнищания.
Как же могла она этого всего не замечать в нем? И считать его нормальным, с типичными для современного члена общества недостатками человеком?
Надо позвонить его бедной жене. Она, естественно, нуждается в помощи.
Ангелина Петровна вспомнила их малазийскую домработницу, которую она вылечила за три дня. А оказывается, не она была самая сумасшедшая в их доме.
Позвонил Аркаша.
– Ты не звонила мне уже два часа, – сказал он обиженно.
– Ты видел телевизор?
– Ты про Вовчика? Мне никогда не нравились твои друзья. Хотя, честно говоря, я не мог в себя прийти несколько минут.
– Тебе не нравились мои друзья? Что-то я раньше этого не замечала!
– Бот как? Ты просто была ненаблюдательна.
– А мне так не кажется. Особенно если вспомнить твои бесконечные просьбы достать тебе приглашения на светские рауты!..
– Как ты это называешь? Светскими раутами? А я это называю сборищем снобов и психопатов.