— Бабушка, одолжите, пожалуйста, сито… Здравствуй, Зурико!
— Здравствуй, Мери! — говорю я и встаю из-за стола.
— Вот оно висит за дверью, возьми, детка, — показывает бабушка.
— Садись, Мери!
— Нет, спешу!
— Проводи девушку! — говорит мне Илико.
— Что вы, не нужно! — отказывается Мери.
— Это смотря кому как! — улыбается Илларион.
Мери, забыв про сито, быстро прощается и уходит, Я иду за ней. Бабушка, Илико и Илларион выходят на балкон.
Я догоняю Мери. Мы молча шагаем по дороге и чувствуем на себе ласкающий взгляд четырех глаз…
…На третий или четвертый день после моего приезда к нам во двор зашел Илико.
— Прохвост! Где ты? — позвал он.
— Чего тебе? — откликнулась бабушка.
Я лежал на тахте и отдыхал.
— С просьбой я, дорогая Ольга! Затеял я перекопать землю в винограднике, да вижу, не справиться одному… Одолжи на пару дней твоего прохвоста, пока его паралич не разбил от безделья!
— Паралич тебе на язык! Нет, брат, мой Зурико уже не тот Зурикела, которого можно было гонять то туда, то сюда! Он теперь студент!
— Укутай ему ноги! Одень потеплее! Подумаешь, студент! Я за него беспокоюсь, чтоб не заржавел, а то — мне чихать!
— Что ты пристал ко мне, Илико?
— Болван! Вино пить любишь? Для тебя же стараюсь, неблагодарный.
— Мне работать запрещено! Правительство направило меня сюда отдыхать, понятно? Увидит кто-нибудь меня за работой, проговорится в городе — будет скандал!
— Не волнуйся, надену на тебя такой парик — сам черт не узнает!
Пришлось согласиться. Весь день я, Илико и Илларион работали, не разгибая спины.
— Завтра явиться чуть свет! — приказал Илико. Мы кивнули головой и поплелись домой. Шли молча.
— Нет, брат, так дело не пойдет! — вдруг заявил Илларион, надо придумать что-то, иначе этот проклятый виноградник доконает нас!
— Доконает! — согласился я Там работы хватит на сто лет!
— Ну вот и придумай что-нибудь, ты ведь теперь образованный человек!
— Что я могу придумать? Провести Илико не так-то просто…
— Да, это верно…
Я допоздна засиделся у Иллариона. Мы с наслаждением тянули охлажденное вино из маленького кувшинчика и ломали голову — как увильнуть от тяжелого труда в винограднике Илико.
— Этот кувшинчик я нашел в земле, — сказал Илларион,. наполняя стаканы, — чуть не ошалел от радости: думал — клад!
— И что же?
— Ничего… Кувшинчик был полон обыкновенной земли…
— В старые времена люди с погибающего корабля бросали в море закупоренные бутылки или кувшины с письмами, — сказал я.
— Потом?
— Потом кто-нибудь находил бутылку, извлекал письмо и узнавал про судьбу тех людей…
— Что ты сказал?! — воскликнул вдруг просиявший Илларион. — Письмо?! В запечатанном кувшине, да?