Постепенно Лили стала разочаровываться в своем образовании. Поначалу все ставило ее в тупик и утомляло, но действовало возбуждающе. Каждый день она узнавала что-то новое, и прогресс был заметен, .Ей казалось, что за один месяц она все узнает или по крайней мере схватит основное, что поможет ей легко продвигаться дальше.
Но неизбежно пришло время, когда уроки стали казаться ей скучными и утомительными, продвижение вперед пошло медленно, если вообще шло, Лили стало казаться, что она никогда не научится чему-нибудь существенному и даже не получит основ образования.
Лили выучила все буквы алфавита и умела разбирать отдельные слова, особенно те, которые написанными выглядели так, как звучали, и те, которые повторялись почти в каждом предложении. Иногда она убеждала себя, что может читать, но каждый раз, взяв книгу из библиотеки Элизабет и раскрыв ее, она обнаруживала, что текст каждой страницы для нее тайна за семью печатями. Несколько слов, которые она могла прочитать, не давали возможности понять смысл целого, а медлительность, с которой она разбирала каждое слово, убивала всякий интерес к чтению. А когда однажды, взяв со столика приглашение, написанное от руки, она поняла, что письменное слово сильно отличается от печатного и она не может разобрать ни единой буквы, Лили просто пришла в отчаяние.
Но упорство заставляло ее не опускать руки. Она даже настаивала на утренних уроках, несмотря на то что они возвращались с балов уже на рассвете и Элизабет приходилось посылать учителям записки, отменяя занятия.
Сразу после завтрака начинался урок музыки. Игра на фортепиано также расстраивала Лили. Поначалу ей доставляло удовольствие нажимать на клавиши и изучать ноты. Ей казалось, что она начинает разгадывать тайну музыки. Она испытывала радостное возбуждение, разучивая упражнения, когда ее пальцы, правильно поставленные, быстро бегали по клавишам. Ей казалось волшебством выводить мелодию правой рукой. И она говорила себе, что уже умеет играть на фортепиано. Но когда дело доходило до левой руки, которая должна была играть одновременно с правой, ничего не получалось. Как можно разделить внимание между двумя руками и играть обеими одновременно? Это все равно что чесать правое ухо левой рукой.
Но она продолжала упорствовать. Она должна научиться играть. Пусть она никогда не станет великой музыкантшей. Возможно, она и не научится играть достаточно хорошо, чтобы выступать перед публикой в гостиных, как это делали другие леди, но она была полна решимости довести дело до конца и научиться играть хотя бы для себя.