Но погода была волшебной. После нескольких дней непрерывного дождя и мрака снова засветило солнце. Поездка в открытом фаэтоне, ощущение солнца на лице, сияние летнего дня подняли ее настроение. Этому способствовало и присутствие Невиля.
Но было кое-что еще, что усиливало это волшебство. Ей в голову пришла идея, которая возбуждала и будоражила, и Лили хотелось поскорее вернуться домой и как следует обдумать ее.
Она отказалась выйти замуж за Невиля, потому что неуютно чувствовала себя в его мире и никогда бы не смогла играть роль графини. Она отказалась от брака не только ради себя, но и ради него самого, так как он всегда бы ощущал себя несчастным, видя ее несоответствие возложенной на нее роли.
Но сейчас Лили вдруг осознала, что уже не чувствует себя такой уж не вписывающейся в его мир. Конечно, за месяц она не столь уж многого достигла, и ей еще предстоит долгий путь познания, чтобы стать настоящей леди, пусть не по рождению, но по воспитанию. Но она уже встала на этот путь и медленно, но верно пройдет его весь. Пусть она не будет леди по рождению, и найдутся люди, которые будут указывать ей на это, но другие – а этих людей она любила и уважала – примут ее.
Тогда что же теперь мешает ей снова выйти замуж за Невиля?
Сначала Лили убеждала себя, что это невозможно, так как он женился на ней из чувства долга. Но она понимала, насколько это смешно. Она знала, что он любит ее. И уж конечно, знала, что и сама любит его.
Однако ей надо все тщательно обдумать. Она должна быть уверена, что сможет чувствовать себя с ним на равных, несмотря на свое происхождение, иначе это может стать преградой между ними, когда их страсть постепенно будет уступать место более спокойным отношениям.
Но все это она обдумает, когда останется одна. А сейчас она должна расслабиться, погрузиться в сказку волшебного дня и наслаждаться сложившейся ситуацией. Поэтому Лили поехала с Невилем, ела мороженое, рассказывала веселые истории, в основном касающиеся ее учебы. Они весело смеялись, и она чувствовала, что ему хорошо с ней.
Лили была слегка разочарована, когда их уединение было нарушено, но все же вежливо улыбнулась джентльмену, который остановился около их столика и заговорил с ними. Ей трудно было запомнить имена всех тех людей, с которыми их знакомили на балу у леди Аштон, но мистера Дорсея она помнила, возможно, и потому, что раньше видела его в Ньюбери-Эбби, но главным образом из-за того, что он явился причиной ссоры между Элизабет и герцогом Портфри.
– Ах, мисс Дойл! Добрый день, – говорил он, улыбаясь, кланяясь и глядя на нее с таким удивлением, словно увидел впервые. – Килбурн?