Подобной точки зрения придерживался и известный критик Уильям Говард Гардинер, чья обширная статья о последних романах Купера была опубликована в июльском номере «Северо-американского обозрения» за 1826 год. Индейцы Купера, утверждал Гардинер, «…Никак не списаны с жизни, это создания поэтического мозга, смутное видение возбужденного воображения… Автор целиком положился на описания энтузиаста и мечтателя Дж. Геквелдера, чей труд – всего лишь панегирик достоинствам его любимого индейского племени и содержит наряду со множеством интересных фактов чистый вымысел… Мы были бы рады узнать, к примеру, в каком племени и в какой период индейской истории процветал такой цивилизованный воитель, как Ункас?..»
Интересно отметить, что тот же Гардинер в своей предыдущей статье о творчестве Купера («Северо-аме-риканское обозрение», июль 1822 г.), явно обращаясь к писателю, выражал надежду, что «мы действительно надеемся увидеть тот день, когда более сложное творение – современный исторический роман – будет воздвигнут во всей своей самобытной элегантности и мощи на американской почве и из чисто американских материалов».
И вот теперь, когда такой современный американский исторический роман наконец-то появился, тот же критик не сумел разглядеть в нем именно то творение чисто американского происхождения, за создание которого он сам еще не так давно ратовал. Гардинер забыл и о том, что именно ему принадлежал совет Куперу при описаниях индейцев опираться на труды не кого-нибудь иного, как Джона Г.Э. Геквелдера.
Конечно, Купер в известной мере идеализировал своих индейцев. Как отмечали американские литературоведы, он превратил конец XVIII века в свое «романтическое прибежище», в котором он с радостью поспешил укрыться. Прошлое он видел смягченным дымкой времени. «Сумерки – могучий волшебник, – подчеркивал известный историк американской общественной мысли В.Л. Паррингтон, – и Купер поддался волшебству сумеречного освещения, окружавшего мягким ореолом хорошо знакомое ему прошлое».
Некоторые рецензенты романа сокрушались, что Ун-кас и Кора не смогли соединить свои судьбы, и считали их гибель искусственной и ненужной. Купер и сам хорошо знал, что читатели предпочитают благополучный конец: одна-две свадьбы в конце романа только прибавляют книге притягательности. Однако писатель предпочел не подлаживаться под читательские вкусы, а следовать исторической правде жизни, как он ее понимал и видел.
Это следование исторической правде характерно для всего романа. Замысел писателя заключался не в том, чтобы достоверно показать конкретные перипетии Семилетней войны между англичанами и французами за владение колониями, а в том, чтобы отразить историческую трагедию индейских племен, «исчезающих под напором или вторжением цивилизации, как опадает листва их родных лесов под наступлением мороза». Купер писал, что в центре романа он хотел поставить индейцев – этот «замечательный народ», – «на войне отважный, кичливый, коварный, беспощадный, готовый к самопожертвованию; в мирное время – справедливый, великодушный, гостеприимный, мстительный, суеверный, скромный и обычно целомудренный».