В дверь камеры раздался вежливый стук. Через разумную паузу дверь распахнулась:
– Сегодня еще чего-нибудь желаем? А то мне кассу закрывать, – с галантностью халдея из застойных годов пробубнил угрюмый вертухай.
– Спасибо, любезный. На сегодня финиш. Выписывай приговор.
– Кстати, еще неизвестно, кто кому больше расскажет, – сказал депутат Праслов, когда за дубарем захлопнулось железо.
– Это ты про что? – не понял Талалаев.
– Да про Шрама. Пусть всякие городские хмыри думают, что мы тут лысого гоняем и сопли выковыриваем, а мы тоже не полные чурки. Тоже карту читаем, тоже в курсах, кто штрих гнойный, кто в уважухе, кто для кого могилы роет. Шрама ж не просто так сюда закупорили.
– У тебя догадки есть? – Талалаев распахнул кожаный блин с запрещенными инструментами. Но не стал пилить решетку, а принялся полировать и так безупречные ногти.
– Да крутятся шарики в банке. – Праслов показал большим пальцем за спину, дескать, вот мамзель отвалит, тогда поделюсь.
– Ну даже если ты догадываешься или знаешь, зачем Шраму-то об этом говорить? – Праслов поднес пятерню к глазам. – И откуда только заусеницы берутся?
– Прок сыщется. Но сперва приглядимся к человеку, потолкуем. Потом и договорчик состряпать можно будет. Свои люди нам по-любому не помешают.
Рассказы новоприбывших людей интересовали их не из любопытства. Кое-какие дела на воле сохранить удалось и депутату, и бизнесмену, крутились вложенные ими в дела бабки, приносили доходы, на которые они и покупали сносную жизнь в СИЗО. Конечно, влияние на политической арене потеряли. И вдобавок пришлось расстаться с огромными кусками доходного промысла. Но каждый из них надеялся вернуться в Большую игру.
– Слушай, а может, тебе мой махровый халат подойдет? Почти новый. – Талалаеву маникюр надоел. – А мизинец мы оставим на завтра. – Он аккуратно убрал инструмент и сдул не видимую пыль с газетки.
– Да заманал ты со своими обносками, отлынь! – Праслов поставил стакан с недопитой мадерой возле телевизора, оттянул резинку плавок, отпустил – получился звучный хлопок. – Любка, готовься! Иду.
Любка открыла глаза, села на койке по-турецки, от движения всколыхнулась пышная грудь. Губы изобразили страстный поцелуй.
Тапалаев проводил Праслова взглядом, вздохнул. Может быть, по поводу того, что бывший депутат на целых десять лет его моложе, и опустил взгляд в программку, лежавшую на коленях. Все-таки когда ж там очередной выпуск новостей? А еще можно посмотреть «Светский раут» по «России», «Усадьбы Ленобласти» по Регионалке и Бивисо-Бадхетов по МТВ.
Вертухай поленился открывать дверь по новой, а. сунул суммарный счет за утехи дня в окошко…