А Плафон уже рассказывал за вертухайские шнурки:
– Ну, типа, не положено рядовым попкарям в ботинках со шнурками. Только офицерам дозволено. А тут один вертухай пошел к знахарке и говорит, хочу, мол, звание внеочередное. Та, типа, не удивилась, обсыпала ему лысину пеплом и дала пососать лягушечью косточку. И строго-настрого наказала в ночную вахту, когда командиры слиняют, переобуваться в ботиночки со шнурками.
Тот так и сделал. А в ночную смену редкий пошарь не прикемарит. Вот и наш под утро примостился на часок подавить харю. А вот знахарка эта совершенно не собиралась попкарю погоны лепить. На самом деле у нее неделю назад с поличным зятя-щипача взяли, а она очень не хотела, чтоб дочка того с зоны ждала. Погубить, типа, зятя старая курва порешила и наворожила на шнурочки. И только притух вертухай, шнурочки сами собой развязались и в щелку уползли искать по камерам ненаглядного зятя.
А зятю-то подфартило. Его уже на пересылку отправили. А шнурочки обозлились, ведь не имеют права они наказ ведьмин забастовать. Ползают теперь по камерам и душат дрыхнущих невинных зеков, так что и следов не остается. По одному в месяц. А лепила как бы по тупости диагнозы лажовые ставит – то сердечный приступ, то грыжа, то туберкулез. И главная закавыка – неведомо, на какой крытке это деется. Может, на какой другой, а может, и у нас.
«Не спать, только не спать!» – в который раз приструнил себя Сережка Шрамов. Известно, не глупой байки испугавшись, просто она оказалась в жилу.
Шрам стал в проходе, несколько раз взмахнул руками, разгоняя спертый воздух и подкрадывающуюся дрему. А за окошком луна. Подглядывает, падла. И что-то неправедное в луне. Распухла, будто брюхо у собравшейся ощениться волчицы…