Тогда он приехал в Аксай во второй раз, и это случилось чуть позже той самой охоты, после которой хан Акмаль назвал его английским шпионом. Впрочем, чтобы несколько сгладить свою вину за безапелляционное – «шпион», аксайский Крез, умасливая, чуть позже сказал, что он так доверяет и любит его, что стань Узбекистан мусульманским государством, под зеленым знаменем ислама, то даже в нем, не задумываясь, отдал бы портфель министра экономики или финансов, один из самых ключевых в любом правительстве, только ему. Тогда, в восьмидесятых, сепаратистских настроений не было вовсе, и Шубарин не обратил внимания ни на исламское государство, ни на зеленое знамя, ни на правительство, где ему предлагался портфель министра экономики и финансов, понятно, что роль премьера хан Акмаль оставлял за собой, просто подумал, что обладатель двух Гертруд сглаживает неловкость за «шпиона».
Оказывается, далеко смотрел хан Акмаль уже тогда, держал в уме какую-то программку, а многим кажется, что только сегодня, с гласностью и перестройкой, всплыли националистические и сепаратистские настроения и нескрываемо обозначалась кое-где тяга к зеленому знамени ислама.
Но уже тогда Артур Александрович ощутил по-настоящему, каким грозным, убийственным оружием обладает директор агропромышленного объединения. Слишком большую опасность представляла канцелярская папка для человека, о котором собраны сведения, а если они случайно станут достоянием не одного хана Акмаля? От этой мысли его бросило в жар. Но еще большую тревогу он ощутил, когда представил, что кто-то другой, как и он, приехав сюда, получает досье на него самого, до этой минуты он об этом как-то не думал. Он собирался уехать в тот же час, как только ознакомится с досье, но остался на ночь, как просил его хан Акмаль. Была какая-то болезненная тяга к гостям у хана Акмаля, не любил, не выносил он одиночества, а за столом преображался, жил по-настоящему, только в застолье умел слушать других, Артур Александрович давно отметил эту странность. Но он остался не потому, что хотел ублажить или потрафить Арипову, а потому, что решил забрать досье на самого себя.
В тот вечер за столом они оказались не одни, как он рассчитывал. Неожиданно в Аксай заявилась московская журналистка писать очередной панегирик о чудесах в рядовом агропромышленном объединении, где правил необыкновенный человек – то бишь хан Акмаль. Это несколько путало карты Японца, но особых причин для беспокойства не было.
Минут за десять до начала застолья в гостевом доме, находившемся в яблоневом саду на окраине Аксая, хан Акмаль зашел к нему в комнату и показал подарок, который собирался вручить гостье.