Когда-то Амирхан Даутович, опальный прокурор, которого он пригрел в Лас-Вегасе, да и все окружение его было убеждено, что в смерти прокурора Анвара Бекходжаева, убившего Ларису Павловну, повинен он, Шубарин. Да, он отчасти приложил к этому делу руку, но прокурора Бекходжаева уже давно приговорили к смерти другие, не менее серьезные люди, и все решал лишь вопрос времени, неделей позже, неделей раньше, он лишь предоставил возможность что-то сделать тому, кто более всего был заинтересован в мести, – человеку, отбывшему срок за убийство, совершенное Анваром Бекходжаевым. Он просто приурочил смерть прокурора-убийцы ко дню гибели жены своего друга, и клан Бекходжаевых не мог не понять зловещего совпадения.
За все подлое должно последовать возмездие – тоже один из жизненных принципов Шубарина. Он понимал, что справедливость может утверждать только сильный, он не хотел умозрительных побед, внутреннего удовлетворения, как прагматик ценил реальное ее торжество. Смертью прокурора Бекходжаева напоминал клану также о давней несправедливости, когда отняли у него дело и все эти годы нещадно эксплуатировали чужую курочку, несущую золотые яйца. Нет, он жалел не о потерянных деньгах, он не мог пережить унижения и несправедливости и, когда настал его час, предъявил им счет. Старый компаньон Бекходжаевых Коста отнес старые векселя и предъявил ультиматум своего нового хозяина: если деньги не будут возвращены в указанный срок, следует подготовиться к очередным похоронам.
Он получил свою законную долю, за эти годы оцененную в 1700000 рублей, – Бекходжаевы передали через Коста требуемую сумму, ибо, как и всякие преступники, они понимали только силу. Шубарин радовался не деньгам, а тому, что сумел поставить зажравшийся клан на место.
Он всегда хотел быть свободным, а новая экономическая политика вроде открывала ему для этого зеленую улицу – дерзай, умножай богатство, выходи на внешние рынки, только исправно плати налоги. От разнообразия предлагаемых форм труда поначалу дух захватывало: арендная, кооперативная, индивидуальная и смешанная. Раздробленную, мобильную часть предприятий «айсберга» он быстро перевел в кооперативы и, как в молодости в артелях, в каждой из них владел крупным паем, ибо многое: станки, оборудование, помещения – давно принадлежало ему лично, и люди, вдруг ставшие хозяевами кооперативов, понимали, что без Шубарина им больше месяца не просуществовать, проблемы сырья, сбыта не снимались. Но то сообщество людей, знавших и доверявших друг другу, и оно прежде всего держалось на взаимном интересе.