Примеров экономического подрыва финансовой системы государства оказалось так много, что он стал их записывать, систематизировать.
Он, как и все, с надеждой наблюдал за Первым съездом народных депутатов, было что-то обнадеживающее в его жарких дебатах. И он однажды подумал, что следует вручить свои записи кому-нибудь из депутатов, ведь все, чего ни коснись, упиралось в экономику, в инфляцию, в поиски денег: для пенсионеров, инвалидов, искалеченных войной «афганцев», жертвам Чернобыля, землетрясений, аварий на шахтах и газопроводах, беженцев, для сирот. А тут миллионы уходили на ветер, усугубляя и без того критическое положение.
И он внимательно стал присматриваться к депутатам, прислушиваться к их речам, кому из них можно было бы вручить свои исследования и подробно рассказать обо всем, что творится с финансами. Уже на Первом съезде твердой позицией, принципиальностью ему понравились Ярин, Собчак, Струков, Емельянов, Сухов, а особенно казахский лидер Назарбаев, в котором чувствовался рачительный хозяин. Но уже на последующих сессиях их позиции заметно изменились, чувствовалось, что мало кто из них представляет самого себя, как на Первом съезде, успели слиться, или их слили в группировки, для него это казалось очевидным, и он потерял к ним былой интерес. Но он не отбросил мысль обратиться к народу через депутатов. Но скоро долго мучившая идея отпала сама собой. Стали собирать деньги, и немалые, на поддержку и всяческую рекламу мнимых успехов кооператоров в средствах массовой информации и депутатском корпусе.
Он понял бесполезность своей затеи, представив депутата Сухова на трибуне, знал, что высокооплачиваемые лоббисты кооператоров сотрут в порошок харьковского водителя, осмеют, освистают за то, что посмел бросить тень на их кормушку, деловые люди зря денег не платят. Да что освистают, осмеют, не кончилось бы большой бедой. Японец-то знал, что стоит за спиной кооперативов, а там жалости ни к кому не знают, и депутат не исключение. Нет, он не стал впутывать в свои дела народных избранников.
Но долго мучившее желание кому-то поведать свои тревоги-печали разрешились самым неожиданным образом. Узнав, что в своем саду повесился Ачил Садыкович, крупный чиновник из Совмина, тесть майора ОБХСС Кудратова, часто бывавшего в свите Сухроба Ахмедовича, Шубарин еще раз почувствовал твердую руку Камалова и понял, что прокурор не остановится ни перед кем ради торжества закона и справедливости, эта его одержимость, видимо, и пугала заведующего Отделом административных органов ЦК. И тогда он воскликнул мысленно, вот же он, мой депутат, вот человек, который не останется равнодушным к его сообщениям.