Но Шубарин не был бы Шубариным, если бы, замышляя обнародовать через народных депутатов или через прокурора Камалова документы о том, как разваливают экономическую систему страны, не имел бы и своих кровных интересов. Имел он интересы, и немалые, одним махом он хотел избавиться не только от конкурентов, но и от новоявленных миллионеров, он знал, что наша финансовая система такого объема хищений не выдержит. Артуру Александровичу вспомнился старый фильм по О`Генри, где двое гангстеров грабят почтовый поезд. В последний момент под одним из налетчиков убивают коня и тот пытается вскочить за спину своего товарища, сидящего на крупной белой лошади. Но подельщик, достав пистолет, говорит своему приятелю:
– Извини, Боливар двоих не выдержит, – и убивает его.
Так и Шубарин понимал, что наша экономика не вынесет такого количества аферистов, откровенно грабящих страну.
Его, дельца, сложившегося в годы твердой государственной руки, по-человечески возмущали нувориши, делавшие состояние из воздуха. Он называл их про себя «математиками», деньги они делали путем сложных бумажных операций, не производя материальных ценностей. Раньше деньги ковались одним способом, производя неучтенную продукцию: мебель, ковры, одежду, вино, коньяк – вплоть до ювелирных изделий. «Математики», на взгляд Шубарина, представляли и для Отечества, и для него, традиционного дельца, крайнюю опасность, и он без сожаления решил сдать их правосудию.
Вначале он собирался просто отправить две тетрадки, без комментариев, добавив кое-что из последних сведений, прокурор догадался бы, что к чему. Потом он все-таки решил, что к откровениям следует написать хоть какое-то предисловие или пояснение. Но поступил иначе, ведь тетради писались для себя; где-то в душе, тайно, Шубарин лелеял мечту, что если мы станем правовым государством и у нас начнут действовать экономические законы, тогда он станет владельцем коммерческого банка, и все трюки, что проделывали сегодня дельцы, следовало иметь в виду, порою встречались гениальные ходы. Поэтому он аккуратно перепечатал все в двух экземплярах сам и оба отправил прокурору Камалову.
Многостраничный материал имел небольшое сопроводительное письмо, и начиналось оно так:
Уважаемый Хуршид Азизович!
Этот текст, направленный в Прокуратуру и адресованный лично Вам, поначалу может показаться странным и даже невероятным. Не удивляйтесь, в нашем обществе сейчас много непривычного и непонятного, идет размежевание сил, интересов. Сведения, которыми Вы станете располагать, могут подтолкнуть Вас на мысль – вот наш человек в стане экономических диверсантов, не обольщайтесь, – я не ваш человек. Проанализировав то, что я Вам сообщу, Вы поймете, что и в деловом человеке (которого наши же законы заставили ловчить, хитрить) есть определенный порог нравственности, переступая который трудно считать себя порядочным гражданином. Есть моменты истории, когда чрезвычайно важно соотношение личных и государственных интересов – сегодня как раз такое время, Отечество в опасности. И я вполне сознательно предаю интересы своего клана и хочу перекрыть один из путей, ведущий к финансовому краху державы. И еще, письмо адресовано не Прокуратуре как таковой, а Вам, не знай я Ваших личных качеств, вряд ли появилось желание поделиться подобными тайнами, ибо цена каждой строки этой информации – жизнь, в большой игре не щадят ни своих, ни чужих. Отступничество, ренегатство карается особенно жестоко. Возможно, на путях той борьбы, что вы затеяли в республике, когда-то наши дороги и пересекутся, и может, тогда у нас появится возможность поговорить подробно, а сейчас время торопит.