То, что ни один член огромной коллегии хлопковой промышленности Узбекистана не избежал соблазна приворовывать из государственной казны и за деньги шел на что угодно, на любые приписки, подлог, фальсификацию, натолкнуло его на важную мысль. Он раньше других вычислил, что весь номенклатурный аппарат, сложившийся при Рашидове и в принципе подобранный им лично или его доверенными людьми, как и осужденные члены коллегии, рано или поздно будут сметены подчистую. Нет, ни на одну карту из прежней номенклатурной колоды человеку с долгосрочной и твердой программой ставку делать нельзя, все они повязаны старыми грехами, и за любым из них при нарождающейся в стране гласности появится грязный хвост.
Ставку нужно делать на других, и прежде всего на таких, как он сам, кого раньше по тем или иным причинам не подпускали к дележу пирога. Наверное, они мало чем будут отличаться от своих предшественников, зато у них нет дурно пахнущего хвоста, негде было вымазаться.
Открытие сие столь возвысило Сухроба Ахмедовича в собственных глазах, что он даже внешне переменился, стал ходить еще более важно и отвечать на вопросы с долгими и глубокомысленными паузами, словно уже бегали за ним по пятам и стенографировали для истории каждое его слово. Переменилось, и заметно, его отношение ко многим коллегам по Белому дому, как называл белоснежное здание ЦК на берегу Анхора Салим Хасанович, особенно к вышестоящим. В одно утро Сенатор понял, что все они временщики, прозрение подтверждалось и материалами на многих из них, которыми он конфиденциально располагал. Метать перед ними бисер, как продолжали делать все вокруг, следуя укоренившимся в этих стенах традициям, оказывалось глупым, да и не модно, не в духе времени, при демократических взглядах и манерах нового генсека.
Поведение заведующего Отделом административных органов, ставшего в Белом доме сразу заметным человеком, к которому благоволил сам Тулкун Назарович, не могло не броситься в глаза коллегам. Одни думали, что Акрамходжаев, занимая такой пост, неожиданно ставший в ЦК ключевым, располагает данными на некоторых высокопоставленных товарищей, оттого и отношения строит подобным образом, что вообще-то характерно для этой среды. Другие, уже привыкшие к крутым и частым переменам власти, думали, а может, кто-то наверху и даже из самого Кремля делает ставку на него, а почему бы и нет? Ведь он поднялся только со смертью Рашидова, и в служебной записке при назначении писал, что он со своими взглядами и принципами много лет не мог защитить докторскую диссертацию о правовом государстве в условиях сложившегося социализма и что дальше районный прокурор хода не имел. Чем не кандидатура?