Морские дьяволы (Москвин) - страница 115

Гидроакустическая станция не работала, поэто­му ориентироваться я мог только по показаниям радиометра, но пока его стрелка неподвижно стоя­ла на нуле. Это было совершенно естественно, так как до границы испытательного полигона, где я мог наткнуться на след американского атомохода, ос­тавалось не менее мили.

Пройдя такое расстояние, я всплыл на поверх­ность и включил бортовой акустический маяк. Не прошло и пяти минут, как в стеклянный обтекатель кабины, возвышающийся над волнами, ткнулся уп­ругий борт «Зодиака». Андрей сейчас же пере­брался из надувной лодки в кабину «Тритона», где я уступил ему место оператора, а сам пересел на сиденье боевого пловца. Прежде чем задвинуть на место стеклянный колпак, Андрей повернулся ко мне и сообщил:

– Когда мы шли сюда, то видели летящий над морем вертолет. Он прошел в трех милях впереди нас и скрылся из виду где-то над акваторией поли­гона.

– С вертолета не заметили лодку?

– Не должны, – услышав мой вопрос, ответил Данил. – Если только вертолетчики не смотрели в это время назад. Ведь вертолет был впереди нас на значительном удалении.

– И все же следует быть осторожнее, – заметил я.

В первую очередь это предупреждение каса­лось Андрея, ведь именно он сидел за штурвалом подводного транспортировщика. Андрей понимаю­ще кивнул, после чего задвинул кабину защитным колпаком и начал погружение. До того как волны сомкнулись над обзорной полусферой, я успел увидеть, как Данил обнадеживающе махнул нам рукой и что-то прошептал себе под нос. Я его не слышал, но понять, что он говорит, было не так уж трудно. Обычно в таких случаях желают удачи, или легкой воды, или, наоборот, посылают к черту.

Когда покачивающийся на волнах «Зодиак» пре­вратился в темное пятно на поверхности океана, я перевел взгляд на Андрея. Он делал все правиль­но, причем я не заметил у него никаких признаков волнения, что, конечно же, было не так.

Несмотря на то что кабина «Тритона-2М» закры­вается защитным колпаком, она не является абсо­лютно герметичной. Давление воды внутри нее такое же, что и снаружи. Поэтому я смог по своему наручному глубиномеру определить, что Андрей, погрузившись на тридцать метров, прекратил спуск. 13 ясный солнечный день видимость на тридцатиметровой глубине, в зависимости от прозрачности поды, составляет пять-восемь метров, а при ис­пользовании акваскопа увеличивается вдвое. Не гак уж много, но все же достаточно, чтобы при дви­жении средним ходом успеть уклониться от встре­чи с вынырнувшей из мрака подводной скалой или якорной миной. Но сейчас это нам не угрожало. Опасность представляли корабли боевого охране­ния, барражирующие над водой вертолеты берего­вой и палубной авиации, один из которых заметили Андрей с Данилом, и сам подводный атомоход.