Когда Стас зацепил своим аквалангом за лопасть гребного винта, раздался такой скрежет, словно загремело пустое железное ведро. Не услышать под водой такой удар мог только глухой. Поэтому я сразу понял, что надо ждать гостей. И когда Стас принялся осматривать кормовую часть «Атланта», я нырнул в глубину и притаился, прижавшись к внешнему обтекателю вертикального кормового руля, чтобы одновременно следить за Стасом и за окружающим его водным пространством…
Стас действовал споро и, быстро отвинтив крепежные винты, снял блок АЗУ с обшивки атомохода. Правда, потом у него возникла заминка. Он никак не мог вытащить бур из кармана грузового ремня. Я даже принялся мысленно торопить его и в этот момент заметил пятно света, движущееся от носовой части к корме атомохода. По мере его приближения я понял, что свет идет от мощного ручного фонаря, который держит в руках американский «тюлень». Стас тоже не мог не заметить появления незваного гостя. Но когда я взглянул на моего друга, то позавидовал его выдержке. Видя, что за ним наблюдает американский боевой пловец, Стас как ни в чем не бывало вставил сверло в электродрель и принялся дырявить обшивку «Атланта». Американец, наверное, обалдел от такой наглости. Но потом все же овладел собой, достал нож и ринулся на Стаса. Меня он не заметил, и это была его ошибка. Правда, когда я вынырнул из глубины, он с похвальным проворством развернулся и выбросил в мою сторону удлиненную ножом руку.
Он действовал очень умело, но все же эффект внезапности оказался на моей стороне. Это позволило мне парировать удар американца и ответить ему тем же. Он отбил мою руку, но я все же успел полоснуть его по локтю. Вода сразу же окрасилась кровью, которая сочилась из разрезанного рукава гидрокомбинезона американца. «Тюлень» направил мне в лицо луч своего фонаря. Он старался меня ослепить. И если бы я не понизил до предела яркость своего акваскопа, ему бы это удалось. Пойдя на тактическую хитрость, я сделал вид, что действительно ничего не вижу: для наглядности закрыл лицо левой рукой и отвернул голову в сторону. Решив, что я полностью дезориентирован, «тюлень» вновь выбросил в мою сторону вооруженную ножом руку, целясь острием мне в грудь. Но, когда он уже, очевидно, представил, как пронзит меня своим штыком, я резко крутанулся в воде, пропустив мимо себя его нож, и перехватил запястье «тюленя» своей левой рукой. Американец понял, что его провели, и, рванувшись назад, ударил меня коленом в живот. Но этот удар оказался последним. Следующим движением я вонзил лезвие своего ножа в горло противника. За стеклом водолазной маски расширились его глаза, а затем хлынувшая из раны кровь плотным облаком укутала «тюленя». Его пальцы разжались. Он выпустил из рук фонарь и собственный боевой нож и вслед за ними пошел ко дну.