"Черт, не зря я всегда думала, что нога у меня на полтора размера больше, чем нужно. Будь она миниатюрнее, меньше оказалась бы и площадь, принимающая на себя удары".
Стиснув зубы, Кейт не смотрит на него, да и зачем? Нужно ли ей видеть, как он замахивается, как обрушивается его шланг? Стоит ли внутренне сжиматься в комок в ожидании очередной волны боли? Дождь усиливается, молния, до этого прочертившая небо в отдалении, теперь ударила в землю из клубящихся туч совсем рядом. А вот и еще одна.
Кейт начинает считать мгновения до раската грома.
"1001, 1002, 1003..."
– Проси пощады, тварь! Проси пощады!
Удар. Удар.
"...1012, 1013, 1014..."
Удар.
– Все просили пощадить их. Петра умоляла меня трахнуть ее.
Удар.
– Элизабет верещала, как свинья на бойне!
Он хватает горсть песка и втирает его в ее ступни там, где они сбиты до крови. Она кривится, но лишь дальним уголком рта, чтобы он не видел.
"...1032, 1033, 1034".
Гремит гром.
Звук проходит милю за пять секунд. Значит, очаг шторма примерно в семи милях отсюда.
– Почему, на хрен, ты не просишь пощады?
Она не отвечает.
Он уходит. Лежа на спине, со связанными руками сзади, Кейт отчаянно вертит головой направо и налево, обводя взглядом весь пляж. Ни души.
Когда Синклер возвращается, он держит нож.
"Нож. Теперь он убьет меня".
Он опускается на колени в песок рядом с ней. За его глазами стоит бесконечная ночь.
Острие ножа утыкается в джемпер, прикрывающий ее живот. Одна из смертельных ран Петры была нанесена почти в то же самое место. Если он сместит нож на несколько дюймов влево, удар рассечет ее абдоминальную аорту.
Синклер берется за край ее джемпера и аккуратно разрезает его посередине, снизу до ворота. Джемпер распадается на две половинки, как открытый жилет.
Он снова уходит и на сей раз возвращается, неся банку из-под печенья и ремень. Сняв с банки крышку, он ставит ее на песок, а потом быстро переворачивает и перемещает ей на живот, отверстием вниз. Когда Синклер переносит емкость, Кейт успевает заметить, как в ней мелькает что-то белое, и уже потом, почувствовав на своем животе щекочущее движение, догадывается, что это такое.
Мышки.
Мышки, запертые под перевернутой жестянкой, гоняются одна за другой по ее коже.
Взяв ремень, Синклер пропускает его под телом Кейт и над днищем перевернутой банки, затягивает и застегивает пряжку. Теперь жестянка притянута к ее телу и закреплена на нем так, что без помощи рук, а они связаны, Кейт никак не сможет от нее избавиться.
Он уходит в третий раз.
Потом она видит мерцающий свет: прыгающие на ветру и дожде языки пламени. Синклер возвращается с жарким, оранжевым огнем, лижущим его руки.