Кулагин молча встал на сиденье и, улучив момент, выпрыгнул на скалу.
— Держите конец! — крикнул ему дель Сарто, бросая канат. — Привяжите за рельс.
Кулагин поймал канат и быстро привязал его к рельсу Галка и Вильма взобрались на скалу. Вслед за ними поднялся дель Сарто.
— Пошли загорать, — потянула Галку Вильма, махнув рукой мужчинам. — Мы недолго.
За горбатым, похожим на спящего верблюда валуном Галка сняла платье, аккуратно сложила его и села на песок, об хватив руками коленки. Вильма, думая о чем-то своем, медлен но раздевалась, бросая вещи куда попало.
— Тебя могут увидеть, — предупредила ее Галка, косясь на чересчур открытый купальник подруги.
Итальянка усмехнулась и пошла к морю. Поболтав ногой в воде, она неторопливо вернулась за камень.
— А что такое стыд? — посмотрела Вильма на Галку. И ту же, не дав ответить, заговорила быстро, энергично жестикулируя: — Убивать людей стыдно или нет? Я спрашиваю потому что убивала. Правда, не здесь — на Средиземном море, но это все равно. Люди везде — люди. Мне говорили, что убивать в бою не стыдно, что это даже считается геройством. Нас учили убивать так, как учат серьезному нужному ремеслу — обдуманно, толково. И никому не было стыдно. Неужели стыд — это только нагое тело? Почему стыдно дать человеку жизнь, но не стыдно оборвать ее? Что ты так смотришь на меня. Тебя удивляют мои рассуждения? Год назад я тоже бы удивилась — нет, возмутилась бы, услышав такие слова. Год назад моя голова была набита бредом, который называется военной романтикой. «За честь знамени! За короля!» Не правда ли, красиво звучит? «Итальянские спортсмены, на вас смотрит нация!» Ерунда! Никто не смотрел на нас, когда, надев респираторы и повесив к поясам подрывные заряды, мы выходили из люков субмарин, прокравшихся к английским рейдам. Взрывы, рвущие на куски корабли и людей, звучали для нас бравурным маршем. Потом, вернувшись на базу, мы пили шампанское, празднуя успех, а на краю стола стояли бокалы тех, кто не вернулся из похода. Так требовала традиция. Но с каждым разом число бокалов на краю стола росло, и вскоре от этой традиции пришлось отказаться…
Вильма легла на песок рядом с Галкой и закинула руки за голову, подставляя лицо солнцу.
— Нас баловали. — Голос Вильмы стал тише, размереннее. — Во время отдыха нас поселяли в шикарных отелях, где нам в кровати подавали шоколад со сливками. Адмиралы запросто жали нам руки и называли нас по именам. А потом мы шли в новый поход…
Небольшая прозрачная волна лениво плеснула на берег и зашелестела песком. Вильма вздрогнула, быстро села и потянулась к зонтику.