Низко осаженный бесконечно длинный корпус эскадренного миноносца, словно глухая монастырская стена, вырос перед ним. Отсутствие сетевого заграждения удивило Вольфингагена, и он вспомнил самоуверенное лицо командира эсминца, которого видел вчера в кабинете начальника порта. «Надо будет сказать Рейнгардту, — подумал он. — Беспечность — не лучшее качество моряка. Но пока что осмотрю киль этого франта — не подвесили ли ему „сюрприз“ с часовым механизмом?»
Достигнув носа корабля, он лег на спину и включил сильный аккумуляторный фонарь. Течение неторопливо несло его к корме Луч света скользил по гладкому, еще не успевшему обрасти ракушками килю. Когда до кормы осталось не больше пяти сажен, неожиданно, оглушив водолаза, загромыхал двигатель корабля. Вольфингаген отпрянул в сторону и быстро заработал ногами, стараясь отплыть как можно дальше. Но на его счастье огромные лопасти гребного винта даже не дрогнули. Через несколько секунд двигатель смолк. «Холостой пуск. Опробывают машины», — понял Вольфингаген и облегченно выругался про себя. Он с удовольствием сделал бы это вслух, но рот был плотно закрыт резиновыми загубниками. Обер-лейтенант уже поворачивал обратно — пусть эти болваны на эсминце сами беспокоятся о себе, — когда ему показалось, что в блеклой полумгле, где-то под самым винтом, мелькнула тень большой рыбы. «Повезло нам с тобой, рыбешка, — подумал Вольфингаген, — этим болванам ничего не стоило провернуть винт, и тогда из нас получился бы фарш».
Однако уже через полчаса он забыл об этом эпизоде, целиком уйдя в работу, ради которой спустился под воду. Солнце, поднимаясь над горизонтом, все глубже погружало свои лучи в толщу воды. Можно было уже работать на дне, и Вольфингаген занялся обследованием подводных оснований тех причалов, которые соприкасались с береговыми породами. Одна мысль, мелькнувшая еще в Берлине, когда он только узнал о здешних событиях, за последние дни все чаще и чаще приходила на ум. Своим предположением Вольфингаген не делился ни с кем, как сознавал, что оно может показаться странным и даже несколько несерьезным…
Основание причальной стенки 15-й пристани было покрыто слоем водорослей, наростами темного подводного мха, колониями разнокалиберных моллюсков-прилипал; в глубоких, разъеденных морем щелях, между большими грубо отесанными камнями диорита прятались маленькие сердитые крабы. Вольфингаген ощупывал кладку, просовывал руку в узкие щели и даже кое-где счищал водоросли. Казалось, в его поисках не было никакой системы: он то подолгу задерживался на одном месте, осматривая какую-нибудь незначительную выемку в стене или скобля кинжалом камень; то плыл дальше, не обращая внимания на подозрительные углубления в основании причала. Так прошло некоторое время. Вольфингаген не обнаружил ничего. Но тем не менее он был доволен осмотром. Он и не надеялся так вот, сразу, найти то, что искал. Он только хотел еще раз на месте убедиться в обоснованности своего предположения. Результаты обследования превзошли все ожидания. Здесь, у основания 15-й пристани, напористая морская вода в некоторых местах расширила зазоры между глыбами диоритовой кладки и, устремляясь дальше, пробила в пласте берегового ракушечника своеобразные галереи. Галереи были узкими только в начале, — там, где твердый диорит неохотно уступал дорогу морю, а дальше, где залегали податливые береговые породы, вода вымывала целые пещеры.