— А что еще от тамошних неопытных юнцов ожидать? Кинут семена, засыплют землей и думают, что все само взойдет и еще будет цвести в указанные сроки. Им совершенно невдомек, что стоит немного задуматься над правильной цветовой гаммой и сочетанием периода цветения. Это не говоря уже про необходимый уход.
— Да, — с восхищением протянула я, — ваши питомцы выглядят действительно ухоженными и выращенными с искренней любовью. А как называются вон те, высокие, в центре?
— Это огненные лилии, — гордо пояснил садовник, закончив поливать клумбу и повернувшись в мою сторону. — Я вырастил их из семян, привезенных мной из-за Туманных гор. Жаль, сейчас они не в самом цвету, ближе к осени это совершенно незабываемое зрелище.
— Надеюсь, смогу на них взглянуть и осенью, все же я теперь столичная жительница. — Я вздохнула. — И, признаюсь, это очень непривычно. В этом городе все так шумят и суетятся, как будто ничего не успевают.
— А вы откуда? — заинтересованно спросил собеседник.
— Из-под Оршо, я там жила в деревне с дочкой, но она замуж вышла и в Теннет подалась, ну и я с ней. Родная кровь все-таки, боязно за нее, мы люди не столичные, к такой жизни не привыкли. Вы не знаете, — перешла я к делу, — в вашем районе никому прислуга не нужна? Очень уж мне эта улочка понравилась, тихая, зеленая, да и лилии ваши тоже произвели на меня впечатление. Ваши хозяева, случайно, не ищут кухарку? Я очень неплохо готовлю.
Мужчина покачал головой:
— К сожалению, нет.
— А ваши соседи? — кивнув в сторону нужных ворот, продолжала упорствовать я.
— Да вы что, — отшатнулся садовник. — Наниматься к ним я вам бы не посоветовал, даже за большие деньги.
— Вот как? А почему? — раскрыла я глаза, старательно изображая любопытную кумушку. Актерское мастерство мне тут даже не понадобилось, поскольку ответ на этот вопрос меня и в самом деле интересовал.
— Там живет Марев Одноглазый, — полушепотом сообщили мне.
— И что? Он так страшен на вид? У него на самом деле один глаз?
— Нет, гораздо хуже, — снова скривился садовник. — Одноглазый очень много лет заправлял бандой воров и убийц, его подчиненные творили страшные вещи, а прозвище прилипло к нему после того, как, насилуя юную дочь своего врага, в момент оргазма он пальцем выколол ей глаз.
— Ужас какой, — непритворно ахнула я.
— Вот именно. А вы на работу хотите туда устроиться.
— Уже не хочу, — пробормотала я, прислоняясь к ограде. Рассказанная садовником история меня потрясла, хоть я и понимала, что большая часть подробностей — просто народный вымысел. — Простите, я, пожалуй, пойду.