— Нет, — заключил Мур. — Он бы тогда дал нам что-нибудь получше. Знаешь, если он что и отравит, так эти его кексы с изюмом.
Тонино, судя по всему, тоже размышлял, пока они несли фонарь и поднос вниз по лестнице и устраивали их на верстаке посреди комнаты.
— Он говорит, — заметил Тонино, — что прожил гораздо дольше обычной человеческой жизни. Как ты думаешь, у него это получалось потому, что он убивал мальчиков... своих подмастерьев?
Мур подтащил к верстаку два наименее шатких стула.
— Не знаю, — ответил он. — Может быть. Вот что. Когда сюда явится призрак чародея, надо попросить его о помощи.
— Хорошая мысль, — кивнул Тонино, А потом добавил: — Если он может помочь.
— Конечно, может, — успокоил его Мур. — Чародей есть чародей, даже когда он уже призрак.
Они разломали твердый хлебец на куски и принялись старательно жевать его и резиновый сыр, по очереди прихлебывая воду из жестяного кувшина. Вода на вкус была затхлая, словно из пруда. Живот у Мура заболел почти сразу. А вдруг, подумалось ему, он сделал неправильные выводы и убогий ужин все равно отравлен? С другой стороны, возможно, эта еда была просто неудобоваримой или просто сама мысль о яде убедила желудок Мура в том, что его отравили.
Мур внимательно глядел на Тонино, высматривая признаки отравления. Но Тонино, судя по всему, поверил Муру. В мягком свете фонаря глаза Тонино понемногу начинали блестеть, а грязные осунувшиеся щеки заметно порозовели. Глядя, как Тонино догрызает последние кусочки сыра, Мур решил, что в этой еде яда не было. Живот немного отпустило.
— Все равно есть хочу, — вздохнул Тонино, с сожалением откладывая сырную корочку. — Так хочу есть, что готов даже фасолинки проглотить.
Мур вспомнил, что сунул фасолинки в карман, когда господин Таррантул стал ругаться. Он вытащил их и положил все семь штук рядом с фонарем. И тут оказалось, что они заметно округлились и заблестели. На четырех из них совсем не осталось морщинок. Даже самая старая и высохшая стала больше похожа на фасолинку, чем на ссохшийся бурый комочек. В свете фонаря они переливались приглушенными тонами красного и багряного.
— Интересно, — сказал Мур, катая их пальцем. — Интересно, это все тоже чародеи?
— Наверно, — отозвался Тонино, неотрывно глядя на фасолинки, — Он говорил, что хочет создать чародея с десятью жизнями. Получается, что здесь их семь, а скоро появится восьмая. Откуда же он собирается взять еще две?
«Из нас», — подумал Мур, надеясь, что Тонино до этого не додумается.
Но тут самая свежая и блестящая фасолинка внезапно подпрыгнула и перевернулась в воздухе, сделав сальто. Тонино позабыл, о чем они только что говорили, и заворожено нагнулся над верстаком.