Я ничего не поняла. Мне пришлось долго думать, чтобы разобрать хотя бы часть из этого.
— Ты говоришь, что здесь, на Блаженных, вся магия очень тесно переплетена, верно? — спросила я. — Что если я захочу сделать что-то в безопасности и не выдавая себя, мне придется сделать это за пределами нашего мира, да? А если я не против, чтобы они узнали, я могу сделать здесь нечто настолько офигительное, что оно в любом случае расплетет всю магию?
Мой маленький советчик, похоже, остался очень доволен.
— Оф-фигительное! — повторил он несколько раз. — Мне нравится слово.
— Да-да, — сказала я. — Но что надо сделать-то? Он удивился.
— Как, твоя голова полная древних знаний! Зачем спрашиваешь? Я скромный и новый. Но я скажу. Вещь снаружи — ты можешь призвать того, кто бродить по темным путям. Пути вне всех миров. Никто здесь не знает ты сделать. Но не может подействовать. На Блаженных, офигительная вещь: ты поднимаешь землю. Страшно опасно. Может быть, разорваться… разорвать на мелкие грязные кусочки… разорвать… как зовут?
Он принялся делать одной рукой движения, как будто покачивал что-то.
— Качели? Волна? Часы? — спрашивала я.
— Равновесие! — не выдержал наконец Грундо. — Он имеет в виду равновесие магии, дура!
Маленький человечек со страху отскочил в сторону, как кузнечик.
— Человек не мертвый! — с выражением сказал он. — Он безопасный? Нет. Наверное, я идти.
— Нет-нет, это всего лишь Грундо! Останься, пожалуйста! — взмолилась я.
— Он говорит рычит как глубокая земля, — сказал малыш. — Офигительно сильная магия. Я идти.
И, к моему глубокому разочарованию, он исчез. Он откинул складку земли, поросшую колокольчиками, скользнул за нее и пропал.
— Ну вот зачем ты влез? — сказала я Грундо.
Он выпрямился и принялся вращать глазами, чтобы снять усталость.
— Потому что ты тупила со страшной силой, — сказал он. — Он тебе пытался сказать, что поднятие земли — что бы это ни было — разрушит все равновесие здешней магии и, возможно, в большинстве других миров. Вот почему он так старался, чтобы ты поняла. Думаю, он имел в виду, что это стоит сделать только в том случае, если магия на путях за пределами мира не подействует. Что бы это ни было.
— Ладно, давай попробуем сначала так… Ну зачем ты его спугнул! — вздохнула я.
— Он уже все равно рассказал тебе все, о чем думал, — сказал Грундо.
— Да, но ведь он же хотел попрактиковаться в человеческом языке, — сказала я. — Согласись, он в этом нуждался. Он бы просидел тут еще несколько часов, если бы ты помалкивал.
— Тогда бы мы опоздали к ланчу, — возразил Грундо. — Вставай. Пошли.