Шагов через пять сразу за поворотом оказался самый странный город, в каком я когда-либо бывал.
Я очутился в многолюдной торговой галерее, посреди деловитых, спешащих куда-то людей. Больше я поначалу ничего не заметил, потому что все тут же уставились на меня. Я сперва не мог понять, чего они так пялятся, а потом случайно увидел свое отражение в витрине одного из навороченных бутиков, расположенных в галерее. Увидел я мокрого насквозь парня со взлохмаченными волосами и голубым огоньком на лбу. На такое любой бы уставился — тем более в совершенно сухой галерее.
Я сказал: «Черт!» и каким-то образом ухитрился втянуть колдовской огонек в себя. Я не был уверен, что сумею зажечь его снова, но тут уж выбирать не приходилось. На меня смотрели весьма враждебно. А хуже всего то, что все люди вокруг были одеты просто роскошно. Женщины носили обтягивающие лифы с широкими рукавами и развевающиеся юбки ярких цветов, и все это буквально стояло колом от вышивки. На мужчинах были узкие куртки и мешковатые шаровары, тоже покрытые вышивкой. Никогда не видел столько вышивки в одном месте. И бутик, в витрину которого я гляделся, торговал рулонами замысловато вышитых тканей. Так что я тут смотрелся совершенно неуместно.
«Вернись и выбери другую тропу! Быстро!» — сказал я себе.
Но к тому времени толпа оттеснила меня довольно далеко от того места и почти прижала к перилам высотой по грудь, с толстенными столбами, по всей видимости отделявшим галерею от улицы. Я теперь не мог определить, где тропа. Я оглянулся, разыскивая ее, но тут все внезапно сделались тихими и чинными. Вокруг не было слышно ни звука, кроме шагов сотен ног да музыки, играющей в магазинах. Это напомнило мне то, какими законопослушными становятся вдруг водители на дороге, когда мимо проезжает полиция.
Собственно, примерно это и произошло. Толпа расступалась, давая проход двум людям в ярко-желтом, которые медленно шагали по галерее. Их одежда тоже была украшена вышивкой — официального вида щиты и какие-то гербы на передней части их высоких фуражек. Однако самым примечательным в них были желтые сапоги из кучерявой овечьей шкуры. От этого казалось, что ноги у них здоровенные. Я вспомнил, как папа как-то раз говорил, что полицейского всегда узнаешь по сапогам. Я никогда не видел полицейских, которые бы выглядели так, но сразу понял, что передо мной именно полицейские.