Да и не могли они иметь этот успех, поскольку, невзирая на обилие плюсов, что подарила та страшная колдовская ночь бывшему узнику и его сотоварищам, имелся в ней и один минус — успели каким-то образом уйти от законного и справедливого суда Константина не только ближние люди князя Глеба, но и Мосяга с Онуфрием. Посланный в погоню отряд половцев, сопровождаемый надежными княжескими людьми для опознания мятежников, долго гнался за ними. Затем дороги беглецов разошлись, и потому успеха добилась лишь та часть отряда, которую возглавлял Гремислав. Спустя неделю он воротился назад в Рязань и бросил на пол перед князем кожаный мешок, из которого выкатилась окровавленная голова боярина Мосяги.
Самый же главный изменник успел добраться до владений Ингваря, и о том, что он там наговорил молодому княжичу о событиях, произошедших в Исадах, а позже и в самой Рязани, остается только догадываться. Вполне понятно было, что после таких слов юный правитель Переяславля-Рязанского, да и прочих градов и сел на западной стороне княжества, никогда не смирится и сделает все возможное, чтобы отомстить. Не успокаивало и то, что он не выступил против Константина немедля и не торопится со своей местью. Напротив, это говорило как раз о том, что Ингварь — враг серьезный, следовательно, главные события и разборки еще впереди.
Возможно, что хитромудрый Хвощ и лукавый Евпатий Коловрат сумели бы поправить ситуацию, но к молодому Ингварю Константин их не посылал, не желая рисковать ценными людьми — о посольской неприкосновенности в ту пору на Руси мало кто слыхивал, а боярин Онуфрий мог про них наговорить много такого, что и во сне не приснится.
Вот потому-то затишье, которое пока царило на Рязанщине, воспринималось Константином всего лишь как краткая передышка перед неизбежными грядущими потрясениями.
Честно говоря, сразу после уничтожения Хлада он рассчитывал, что пусть не тотчас же, но хотя бы на другой день или на третий будет ему и его друзьям, говоря языком отца Николая, какое-нибудь чудесное знамение от нагорных сил, а попросту — сигнал о том, что сверхзадача ими выполнена. А там, как знать, глядишь и оттранспортируют назад, в родной двадцатый, так что эти потрясения достанутся на долю кого-то другого. Правда, в этом случае Ингварь неминуемо одолел бы своего супостата, то есть сменщика Константина в этом теле, но оно было бы даже и хорошо — молодой княжич хорошо помнился еще по зиме и впечатление оставил о себе самое благоприятное. Чувствовалось, что с ним Рязанское княжество не пропадет.