«Приговор приговору рознь, любовь моя… Убивая, тоже можно дарить жизнь… Подумай хотя бы о том, что твои действия обеспечат умирающих людей спокойным посмертием, а живых уберегут от опасности…»
Я думаю, думаю! Но легче мне не становится.
«И не будет легче… Не грусти, любовь моя… Хочешь, я спою тебе какую-нибудь милую песенку?..»
Прекрати кривляться!
«Тогда выбирайся из ямы сам…» — Мантия справедливо обиделась и замолчала.
Ну и пусть помолчит: без ее сочувствия тошно, а с ним и вовсе невыносимо. Скоро начнутся смерти, вынужденные и хорошо оплаченные. Люди будут умирать весело и щедро. Это вполне достойный уход из жизни, но… Почему они вообще должны умирать вот так? Кто-то решил облегчить свою жизнь, обрекая сотни и тысячи на насильственный переход в мерзкое посмертие, и мне теперь приходится добивать их раньше, чем до трупов сможет дотянуться рука некроманта. Так кто же из нас настоящее чудовище, я или он? Наверное, мы оба хороши, каждый в своем роде. На свой счет я и раньше не особенно сомневался, а вот мой нынешний противник пока вызывает вопросы. И будет вызывать. Пока сам не упокоится.
Скрипнула калитка, и я прикрыл глаза от солнца рукой, чтобы рассмотреть, кто пожаловал.
А, хозяин дома. Румэн. Суровый и сосредоточенный, а во взгляде… Ай-вэй, парень, не нравится мне твой взгляд!
— Здравствуй.
Руми буркнул в ответ:
— Здравствуйте… Мастер.
Ну вот, он тоже осведомлен. Очередная трудность в нелегком деле установления искреннего доверия. Впрочем, сегодня я уже устал от пререканий и не буду ни злиться, ни обижаться.
— Какие новости в городе?
— А то вы не знаете, — досадливое пожатие плечами. — Сами же, наверное, и…
— Сам заварил кашу, да? Отпираться не намерен. Так о чем говорят люди?
— Герцог повелевает всем, кто болен, прийти к лекарям и вылечиться. А кому лечение не поможет, тому дадут денег.
— Замечательная новость, не находишь?
— Ага, — он почему-то шмыгнул носом. — Только это значит, что много людей помрет, верно?
— Верно.
— А еще говорят, что когда совсем слабнешь, то вылечиться уже будет нельзя, — продолжал рассказывать Руми подрагивающим голосом.
— И это верно.
— А Юлеми… она совсем слабенькая стала. Значит, она…
— Умрет и довольно скоро.
Разумеется, он это понимал еще по пути домой и понимал прекрасно. Но как и все мы, стремился до последнего спрятаться от правды. Убежать настолько далеко, насколько возможно. Только побег ничего не изменит, и я это хорошо прочувствовал на собственной шкуре: уж лучше встретить смертельный удар грудью, а не спиной — так ты хоть видишь, откуда пришла гибель.