— Тот, чьи уста легко рождают жемчужины, рассыпанные Веселым Странником, чист помыслами, — торжественно заключила Навигатор. — Каковы бы ни были принятые тобой решения, они не будут оспорены.
— Я не смею этого требовать, h’anu: мной было совершено много других ошибок, не заслуживающих прощения.
— То, о чем ты рассказал мне, не нуждается в прощении. Но… ты хотел попробовать это?
Она протянула руку к стоящему рядом столику и достала из лакированной шкатулки кусочек лакомства.
— Так что же? Попробуешь?
Я сделал шаг вперед. Сливовые глаза насмешливо скрылись за густым кружевом длинных ресниц. Чего вы ожидаете от меня, госпожа Навигатор?
Беру щепоть ее пальцев своими и подношу ко рту. Аромат дыни бьет в ноздри, кружа голову, а вязкая сладость обволакивает язык, который сначала осторожно, а потом все смелее и смелее слизывает с чужой кожи сладкий сок.
— Ай-тай, какой внимательный мальчик: знает, как доставить старой женщине удовольствие! — Довольно щурится Навигатор, и я отвечаю:
Со вздохом, в котором все же больше света, чем сумерек, она берет еще один ломтик дыни и теперь уже отправляет его себе в рот, дразняще облизывая пальцы.
— Не искушайте меня, h’anu, и не заставляйте забыть о разнице между нами!
— В чем же разница? Ты — мужчина, я — женщина, а боги не создают одно без другого, и значит мы — лишь половинки целого.
— В другое время я непременно сделал бы все, чтобы снова и снова видеть улыбку в ваших глазах, h’anu, но я не принадлежу себе.
Она лукаво покачала головой:
— Ай-тай, какой совестливый мальчик, совсем как один мой знакомый. Только он не терпит сладости: ему бы с тобой повстречаться, да поучиться, как надлежит вести себя со зрелыми женщинами… Что ж, раз ты не можешь принадлежать себе, то на четверть часа я стану твоей госпожой. Нет, я не буду требовать сверх того, что уже получила, услышав давно забытые строки… Но если ты вспомнишь еще несколько четверостиший Иль-Хайина, я буду твоей должницей. Всю оставшуюся жизнь.
— Неужели рядом с h’anu нет того, кто мог бы услаждать ее слух?
— А кто усладит все остальное? — Хохотнула Навигатор. — И что ты заладил: «h’anu», да «h’anu». С рождения я ношу имя Амира. Называй меня только так.
— Как пожелает прекрасная госпожа.
— Справьтесь у хозяина сего благословенного места, найдется ли в его погребах вино моей родины, — велела она одной из стражниц, возвращаясь на подушки. — Я хочу вспомнить терпкую сладость Юга!
— Она всегда в вашем сердце, госпожа Амира. К тому же…
Каких бы щедрых благ ни принимал я в дар,
В больном плену каких ни побывал бы чар,